- Значит, это был ты... – Селена смотрела на свою руку, которую так и не выпустил Малфой. Под ее пристальным взглядом он с неохотой разжал ладонь. – Ты предупредил Дамблдора?
- Ты продолжаешь сомневаться во мне? Ведь я не в первый раз тебе помогаю!
- И каждый раз тайно...
- А ты предпочитаешь, чтобы я геройски бросался грудью навстречу любым опасностям, как реальным, так и воображаемым? Это удел Блэка! Я предпочитаю быть собой.
- Надежным, преданным, истинным аристократом, – закончила за него леди Селеста.
- Мама, пожалуйста...
- Пожалуйста? Ты думала, что я смирилась с тем, что моя дочь испортила себе жизнь? Возможно, тебе и удастся смягчить сердце Вальбурги, она всегда была излишне эмоциональна. Бурные разрывы всегда в конце концов чреваты бурными примирениями.
В голосе леди Мунрок слышалось явное неодобрение.
- Гнилая кровь!
- Но она течет и в наших жилах...
- Нет! – Блеск в глазах матери свидетельствовал, что она теряет терпение. – Мы Мунроки! И я не понимаю, с чего тебе пришла в голову эта безумная блажь стать леди Блэк, когда я все сделала, чтобы...
Леди Селеста осеклась, казалось, что с ее губ чуть не сорвалось признание, которого она не хотела делать.
- Но я рада, что ты вернулась под крышу отчего дома, пусть и ненадолго, – примирительно сказала она, хотя в голосе ее не чувствовалось никакой радости. – А сейчас я ненадолго оставлю вас, распоряжусь насчет чая.
Селена подумала, что мать могла бы без помех вызвать домовика прямо в гостиную, но потом поняла, что как раз это-то не входило в планы леди Селесты.
- Как поживает Нарцисса? – спросила Селена, как только мать покинула комнату. Она старалась не допустить, чтобы Малфой взял инициативу в свои руки.
- Она осталась с Драко, – рассеянно сказал Люциус, смущая девушку своими взглядами.
- Никогда бы не подумала, что тебе понравится пить чай в компании моей матери.
- Всегда приятно найти единомышленников. А у нас с твоей матерью всегда были общие устремления.
Селена тут же вспомнила то, что услышала от леди Вальбурги про свою мать и отца Люциуса. Неужели это правда?
- Люциус, пожалуйста...
- Пожалуйста, что? Чем же я на сей раз задел твои чувства?
Он почти смеялся над ее смущением.
- Ничем... Я благодарна тебе за заботу, за помощь, но...
- Но ты не хочешь знать, почему я это делаю. Не хочешь слышать о моей любви, о том, что я не изменился с тех пор, как делал тебе предложение. Не хочешь понять то, что знает твоя мать — что мы созданы друг для друга.
- Не созданы! – слишком поспешно ответила Селена, вспоминая, как она смотрела в чашу, предложенную ей двоюродной бабкой. Но, увидев на лице Люциуса недоумение, смутилась еще больше: – Я... Ты женат, а я люблю Сириуса. И это никогда не изменится.
- Посмотрим, – усмехнулся он, вновь взяв ее руку в свои.
Появившаяся в этот момент леди Селеста мгновенно оценила ситуацию и удовлетворенно и, кажется, на самом деле искренне, улыбнулась. Селена поспешила освободить ладонь.
- К чаю все готово. Кстати, пользуясь случаем, дорогая, я хотела бы тебе напомнить о дне рождения твоего отца. Ты же не пропустишь прием в его честь?
- Я не смогу прийти одна...
- Неужели ты думаешь, что я опустилась бы до такого позора? Все-таки моя дочь замужняя дама. – Леди Мунрок обменялась взглядом со своим гостем и вновь улыбнулась. – Мы будем рады видеть тебя с супругом.
*
Сириус уже целый час развлекал маленькую Лили, играя с ней перед домом. Вот только мысли его постоянно улетали к Селене, вернее туда, где она сейчас находилась. В особняк Мунроков, гнездо тьмы! Леди Селеста вечно кичилась, что их род тянется от самих Певереллов, что они прямые потомки Слизерина. Разрази гром эту горгону, все в ней источает яд — глаза, речи, только змей на голове не хватает!
Он отвлекся, и скачущий по двору маленький рыцарь безвольно упал с коня, выронив свой меч из обессилившей руки. Но Сириус этого даже не заметил, зато Лили утратила к замеревшей игрушке всякий интерес. Она медленно шла вдоль стены дома, срывая свои любимые маргаритки. Девочка подбрасывала их воздух, но они не хотели кружиться и летать. Вскоре губы ее задрожали. Вот-вот расплачется.
Из-за поворота показалась фигура в черной мантии. Лили радостно захлопала в ладошки. Будто повинуясь ее радостному порыву, сорванные цветы взлетели в воздух и закружились в вальсе. Она быстрее зашагала навстречу своему гостю. Детские ножки привычно и легко спешили, что всегда приводило к неизбежной потере равновесия. Снейп не дал ей запнуться и упасть. Подхватив на руки, он подбросил ее в воздух, на долю секунды заставив почувствовав себя такой же легкой, как и кружащиеся вокруг них маргаритки. Ее ликующий возглас наконец привлек внимание Сириуса.
Дочь на руках у Нюниуса! Вот что значит, день не задался с утра...
- Тебе здесь не рады!
- Неужели? Кажется, совсем наоборот. Кстати, окажу тебе услугу, а ты пока можешь прогуляться до «Трех метел», чтобы не нарушать традицию.
Почувствовав гнев мага, маленький рыцарь вновь ожил и приготовился атаковать нарушителя спокойствия.
- Куда и когда мне идти, решаю только я сам!
- Без всякого сомнения. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но сейчас я с тобой полностью согласен. И когда же состоится следующий крестовый поход против Петтигрю?
- Не терпится донести Малфою о том, когда меня дома не будет?!
Они сблизились уже настолько, что их разделяла только малышка, сидевшая на руках Снейпа.
- Молва о твоих похождениях и так гремит по всей Англии. В глашатаях нет нужды! Вот и я наслышан про то, как ты геройствовал в Косой Аллее...
У Блэка был такой вид, словно он с размаха врезался в невидимую стену и сейчас беззвучно судорожно глотал воздух.
- Ты слаб, пока тебе есть, что терять! Уж Малфой-то это точно знает.
- У тебя тоже есть слабость, – Сириус начал приходить в себя. – Моя дочь.
Снейп с нежностью посмотрел на девочку.
- Да, но я скорее убью за нее, чем позволю себя ей шантажировать.
*
Огромный круглый зал, в котором проходили заседания Визенгамота, медленно заполнялся участниками процесса. Они рассаживались на трибунах, переговаривались, обменивались какими-то бумагами. Свидетели, впервые попавшие в это святая святых Министерства, с суеверным трепетом замирали на своих местах. Стажеры, допущенные к организации заседания, были преисполнены собственной значимости. Не каждому выпадала такая честь — будет о чем детям рассказать!
Дамблдор уже занял свое место. Он всегда приходил задолго до начала слушания и потом задумчиво наблюдал за приходящими. Его рассеянный взгляд скользил по лицам: по каким-то только самому директору ведомым причинам он долго всматривался в лица одних и совершенно не замечал других, вздрагивая, когда те с ним здоровались. Вот и сейчас его глаза блуждали по фигурам в толпе, а мысли были где-то далеко, будто обращенные вглубь себя.
Его оцепенение нарушила сцена, которая привлекла внимание многих в зале. В широко распахнутые двери зала, тяжело припадая на здоровую ногу, вошел Аластор Грюм, за которым спешили двое стажеров. Один из них постоянно ронял бумаги, судорожно показывая мракоборцу одни и принимая от него за ненадобностью другие.
- Добро пожаловать в очередной балаган! Мне выделили двух шутов гороховых, дери вас тролль! И хотят, чтобы я давал показания на процессе, когда вы даже двух сраных свидетельств отыскать не можете!
- Мистер Грюм... Столько работы, столько бумаг... А после вчерашнего происшествия, когда кто-то пошутил, притащив боггарта в архив...
- Где вы все обосрались!! Дери меня оборотень, мракоборцы обосрались перед боггартом!
Второй стажер изо всех сил старался не отстать от первого и сбивчиво пытался доложить:
- Мистер Бруствер предупредил, что опоздает. Выяснилось, где скрывается нужный свидетель, он обещал его доставить... Так что неразбериха в бумагах не должна помешать...