Солнце русской литературы – Пушкин, почти незаметен на фоне реального величия Шекспира. Что уж говорить о таких персонажах как Тычина, прославивших страну виршами типа: «В поле трактор дыр-дыр-дыр/Мы за працю, мы за мир».
Где угодно, но не у нас, известно, что Ломоносов открыл закон сохранения материи ровно через неделю с момента прихода французских газет, где сообщалось о соответствующих выводах Лавуазье.
Мы предпочитаем забыть о том, что чьими исследованиями Менделеев широко пользовался при создании периодической таблицы элементов. И хотя вклад его в науку велик и неоспорим, это не был не только результат некого озарения, он стоял «на плечах гигантов».
Список спорных приоритетов огромен. Практически каждый из нас, при желании вспомнит его основные пункты. Множество интернет-ресурсов выдают примерно одинаковый список:
1. Ломоносов и закон сохранения материи.
2. Ломоносов и венерианская атмосфера.
3. Ползунов и паровая машина.
4.Воздушный шар – Крякутной vs братья Монгольфье.
5. Артамонов и велосипед. Наши полагают, что их барону фон Драйзе хватит и дрезины.
6. Менделеев и периодическая система химических элементов.
7. Паровоз: отец и сын Черепановы vs Стефенсон.
8. Антарктида: Беллинсгаузен и Лазарев vs Смит.
9. Электродуговая лампа: Яблочков vs Эдисон.
10. Лампа накаливания: Лодыгин vs Эдисон.
11. Гусеничная лента: Блинов vs Бэст и Хольт vs Дюбоше.
12. Радио: Попов vs Маркони.
13. Самолет: Можайский против братьев Райт.
14. Лебедев и синтетический каучук по немецким технологиям.
15. Зворыкин и телевидение.
16. Ракеты, в том числе «Катюша» (как вариант: фон Браун против Королёва).
17. Вертолёт – Сикорский vs Леонардо да Винчи.
18. Прохоров и лазер.
19. АК-47. Особо неприличная, надо сказать, история.
20. Котельников против Шеннона.
21. Лосев и светодиод.
Во всех случаях российская официальная позиция однозначна: наши были первыми. За рубежом почему-то считают иначе.
Соотечественники, получившие пристойное по мировым меркам образование, чаще всего считают справедливой вторую точку зрения, противоречащую официальной версии.
Во-первых, они прекрасно понимают, сколько раз у нас официально переписывали историю и что при этом бывает с истиной.
Во-вторых, они, однажды оказавшись за границами «русского мира», осознали что мы великолепно восприимчивы к достижениям науки и культуры, но в большинстве способны быть лишь ее носителями. Что, кстати, совсем неплохо.
Наши «изобретатели» изобретателей в большинстве случаев не лгут. Они, как заправские карточные шулеры, грамотно передергивают. Их персонажи в самом деле совершали открытия. И именно те, о которых идет речь . Зачастую, раньше, чем те, кого принято считать первыми. Уатт, Фултон, Эдисон, братья Райт и другие могли быть и вторыми. Мы заменили их на Черепановых, Ползунова, Крякутного, Яблочкова, Можайского. Лукавство подмены в том, что перед тем, как великое изобретение становится реальностью, его делают не единожды.
Однако, изобретать компьютер среди людоедов бессмысленно, даже если предположить, что такое и случается. Главное – в готовности общества воспринять изобретение и сделать его частью своей культуры. Суппорт Нартова так и остался изделием, выполненным в одном экземпляре. Самолет Можайского свезли на свалку. Арочный мост Кулибина постигла участь садовой скульптуры, милой и бесполезной.
В то же время, самолет братьев Райт родил современную авиацию. А токарный станок Модсли и фрезерный Пратта – современную металлообрабатывающую промышленность.
Более того, если бы Сикорский или Зворыкин творили в СССР, судьба их изобретений была бы плачевна. Методы генерирования изобретений, разработанные советским ученым Альтшуллером, изучаются в университетах США, но преданы забвению на их Родине. У нас до сих пор при решении сложных и срочных задач пользуются устаревшими технологиями «мозгового штурма». Мы упрямы в следовании по своему «особому пути».
Ценность любого изобретения, книги, философской идеи определяется не фактом ее возникновения. Идею оценивает та культурная среда, в которой оно появилось. Только это определяет его дальнейшую судьбу и ценность. Рукопись, оставшаяся в письменном столе или не реализованный патент, годны лишь на растопку печки в тяжелое время.
Действительно культурное общества (великая культура) безошибочно отбирает лучшее, тем самым улучшая и условия существования создавшего такую культурную среду народа.