Проснулся я, причесался и решил к Дзыне пойти, поговорить с ним обо всём!
Суббота была, институт оказался закрыт, я тогда домой к нему пошёл. Звоню, открывает какой-то старичок в валенках, в меховой жилетке.
— Дзыня дома? — спрашиваю.
Он только пробурчал что-то недовольно, в комнату пошёл, уселся в кресло, стал по телевизору футбол смотреть. Я тоже сижу, жду: должен же Дзыня появиться?!
Вдруг старичок кивает на телевизор, говорит мне:
— Этот Солдатов надоел мне, обыгрывает наших как котят! Убрать бы его с поля, посмотрел бы я, как они тогда у наших выиграли!
Тут в телевизоре рёв раздался — Солдатов нашим гол забил! Тут старичок вдруг вскакивает с кресла, хватает с экрана маленького Солдатова и ставит его на стол. Солдатов забегал испуганно среди огромных чашек, тарелок.
— Что такое? -— бормочет. — Что такое?
— Теперь посмотрим, — старичок довольный говорит.— Посмотрим, как они у нас выиграют!
Посмотрел я, как он хихикает, и понял вдруг: «Это же Дзыня! Это же Дзыня в старичка этого превратился! Чтоб никто не мешал ему спокойно жить, футбол по телевизору смотреть!»
Тут я, чтобы не заплакать, быстро встал и из квартиры ушёл.
«Куда же, — думаю, — теперь идти?!»
Вспомнил вдруг, ведь в соседнем подъезде братья Соминичи жили, старые мои друзья, с которыми мы вместе когда-то во дворе играли.
«Дай-ка, — думаю, — хоть к ним зайду».
Поднялся к их двери, позвонил.
Открывают, оба тоже уже довольно пожилые; эти годы, которые мы с Дзыней в быстром темпе пропускали, тоже, видно, бесследно для них не прошли!
— Узнаёте? — спрашиваю.
— А-а-а! Узнаём! — говорят. — Входи.
Вошёл я к ним, обо всём поговорили. Я рассказал, что стихи сочиняю. Потом не удержался всё-таки, про Дзыню им рассказал.
— Представляете? — говорю. — Ведь во всё что хочешь мог превратиться!
— Ну и что, — спокойно Соминичи говорят. — Каждый человек в конце концов превращается во что он хочет!
— Как?! — говорю.
— А так. Вот мы, например, хотели превратиться в техников-радиотехников пятого разряда — и превратились. И очень довольны.
— Точно, — вдруг понял я. — Каждый человек в конце концов превращается во что он хочет!
Хотел даже записать эту мысль, но вспомнил, что, к сожалению, неграмотен.
«Почему же, — думаю, — с Дзыней так вышло? Почему же он так в ничто и не превратился?»
Думал, думал, потом придумал, что делать: записать эту историю, всё как было, пусть другие почитают, может быть, объяснят, почему так вышло всё?!
Даже специально писать выучился.
Записал я всю эту историю, потом к Дзыне пошёл, всё-таки он мой друг!
Дзыня сидит на балконе, на солнышке греется.
Потом прилетела птичка, пенсию ему принесла. Сходили мы с ним в магазин, купили чаю, варенья.
Потом пили на горячем балконе чай с вареньем.
Оса залетела в банку на одно звонкое, гулкое мгновенье и снова беззвучно улетела по ветру.
НАС ЖДУТ
1. ДЕНЬ ПРИЕЗДА
Эта история случилась со мной после четвёртого класса: кончились уроки, начались каникулы. Месяц я проболтался во дворе, потом родители собрались на юг, а меня решили не брать.
— Нет уж, — зло говорил отец. — Если мы возьмём его с собою в Крым, получится, что всё как бы нормально, хороший мальчик после трудного года едет восстановить свои силы, однако всё это не так — мальчик наш вовсе не так уж хорош, наоборот — это ленивое, нахальное существо, не желающее понять, что, если он так будет учиться дальше, его ждут самые плачевные результаты.
— Но если он останется в городе, — говорила мама (а я, стоя у двери, слушал их разговор), — со своими дружками Дзыней и Гагой, то вряд ли он сделается за это время лучше, скорее, наоборот.
— Ничего, бабушка присмотрит за ним. Главное, чтобы он не думал, что в любом случае, как бы он ни учился, его ждут удовольствия и родительская любовь. Пусть поймёт, что от него самого зависит, какая будет у него жизнь.
Честно говоря, я был ошарашен. Я уже приготовил всё для подводного плавания: маску, трубку, ласты. Я уже представлял, как, глядя вниз, в зелёную прозрачную воду, плыву вдоль скал; волны, подходя к берегу, поднимают меня; ярко-оранжевые водоросли на уходящей в бездну скале развеваются, как волосы; зелёные, красные и пёстрые рыбки что-то выклёвывают среди приросших острых ракушек.