За рекой, на высокой лесистой горе стояла похожая на огромный белый скелет опора электропередачи. К ней по склону горы тянулась широкая просека, словно скелет, поднимаясь в гору, косил перед собой деревья косой.
До плотины мы не доехали, свернули в посёлок. На краю центральной площади стоял новый двенадцатиэтажный дом. Горная стена, которая отвесно поднималась за этим домом, была раз в двадцать выше этого дома; я отмерил пальцами — в двадцать раз!
Да, здесь не слабо; надо быть смелым, чтобы просто к этой горе близко подойти, а к ней не только подходили, её даже штурмовали: на крутом уступе я разглядел маленький флажок.
Не прошло, наверное, и часа, как я приземлился, но от моей апатии и усталости не осталось и следа, я чувствовал прилив бодрости, желание лезть на эту гору, мчаться скорее на плотину.
— Подожди меня здесь, — сказал парень. — Сейчас на плотину поедем, к Аркадию Михайловичу.
Он ушёл в здание с надписью: «Управление строительства». Я долго ждал его, разгуливая по площади, покрытой сверкающим гладким камнем, с красивым фонтанчиком посередине. По краям площади стояли стеклянные магазины, за ними поднимались сосны. Площадь эта была, видимо, местом прогулок — толпой прошли ребята с гитарами, потом чему-то смеющиеся девчонки. Вот шла семья: папа в каске, мама без каски и гордый маленький мальчик в маминой красной каске. Я и раньше, живя ещё дома, замечал иногда строителей в красных защитных касках, но здесь все были в них — бездельников, как видно, тут мало. Один я.
Я стал оглядываться по сторонам: где же мой провожатый, долго мы будем тут ещё терять время?!
Может, он чем-либо увлёкся и забыл про меня? Я, слегка ещё робея, вошёл в прохладный мраморный вестибюль управления. По стенам вестибюля были развешаны всякие таблицы и диаграммы — их я достаточно нагляделся в школе! — но на самой широкой стене висела огромная фотография макета гидростанции, какой она будет, когда все работы закончатся.
Тут я загляделся. Плотина белой изогнутой стеной распирала тесное мрачное ущелье. По гребню её ехали красивые автомобильчики, с правой стороны её сверху вниз шли красивые белые колонны. Внизу у подножия плотины стоял изящный ажурный домик, казавшийся особенно хрупким и изящным рядом с громадою плотины.
Внизу были надписи: «Ширина плотины — 1050 метров (больше километра!), высота — 250 метров (два с половиной Исаакиевских собора!).
Я вспомнил, как мы с папой однажды поднимались на купол Исаакия, как долго карабкались по узким железным винтовым лесенкам; я всё надеялся, что скоро будет конец, но конца всё не было и не было. Наконец мы вылезли на балкончик у самого купола, блестящего и покатого, и долго ещё не могли после этого отдышаться. Зато какой оттуда был вид! Значит, путь на плотину будет в два раза трудней, — вообще, наверное, я впервые взберусь на такую высоту.
Ну где же в конце концов мой провожатый? По лестницам вверх-вниз ходили люди, и многие из них походили на него: брезентовая куртка, сапоги. Будто бы он, словно злодей из сказки, размножился, навыпускал своих близнецов для того, чтобы его самого было не найти!
Какой-то один из его близнецов остановился рядом со мной, улыбнулся. Я на всякий случай улыбнулся в ответ: может быть, это он самый и есть?
— Смотришь? — кивнул он на фотографию.
— Смотрю, — признался я.
Глупо было бы это отрицать!
— Небось и не верится? — улыбнулся он.
— Ну почему, верится, — сказал я, на всякий случай осторожно.
— Нет, ну здесь это ещё так, более-менее... Вот когда в натуре увидишь, тогда действительно удивишься! Не здешний?
Да, выходит, этот не мой. Тот, во всяком случае, должен был знать, что я не здешний, поскольку он сам встречал меня с самолёта.
— Ну давай! — Он кивнул мне и, выйдя из вестибюля, пошёл к появившемуся возле ступенек автобусу.
Я ещё раз посмотрел вокруг: мой знакомый так и не появился, всюду только сновали вверх-вниз его копии.
— А, ну и пусть, без него как-нибудь разберусь! — Я вышел из вестибюля.
Солнце поднялось совсем высоко, фонтанчик сверкал. Маленький мальчик в каске, как-то умудрившись скрыться от своих родителей, оказался в витрине универмага, спокойно ходил среди манекенов, поднимал и внимательно осматривал товары: портфели, шляпы, тросточки. Мне это как-то очень сразу понравилось, снова я почувствовал, что жизнь здесь какая-то другая, особенная. У нас в городе он разве мог бы спокойно разгуливать по витрине? Сразу бы всполошилось столько народу! А здесь ничего, нормально, можно делать, что тебе хочется, можно своими руками потрогать всё.