— Сейчас затвор откроют... воду пустят на агрегат! — придушенно прошептал мой сосед.
Наступила абсолютная тишина. Только еле слышно, как кузнечики в траве, стрекотали кинокамеры.
Кузьминский посмотрел на секундомер, поднял руку... и махнул ею.
Парень, девушка и министр повернули штурвал.
Послышался нарастающий грохот, словно приближался по тоннелю поезд метро, но приближался грохот откуда-то сверху.
И вдруг я почувствовал — и все, конечно, почувствовали, — как бетонное здание, массивнее, наверное, десяти пирамид, вздрогнуло: вода, свалившись по водоводу, рухнула на агрегат.
Мы этого не видели, только почувствовали передавшийся через десятиметровый бетон страшный удар.
Ярко-красно-чёрная труба, надетая на ось агрегата и торчащая в центре зала, медленно, а потом всё быстрее стала вращаться, красные и чёрные полосы слились.
— Ур-ра! — закричали все.
Стали обниматься. Мне обниматься было неудобно: я был меньше всех, но всё равно я толкался в толпе, хватал чьи-то руки, тряс.
Всё здание крупно дрожало: под ним вращалось стопятидесятитонное железное колесо, которое, в свою очередь, вращало генератор тока, диаметр которого десять метров!
Это я узнал у новых знакомых своих, с которыми беседовал, толкаясь в зале.
— В резонанс никак не войдём! — сказал мне один из новых друзей, красный и растрёпанный. — Частота, которую генератор даёт, не совпадает с частотой тока сибирской системы!
Оказывается, ещё не всё! Генератор работал, но к линии, передающий ток на страну, его пока не подключили: надо было отрегулировать частоту тока!
Я потом много рассказывал об этом своим одноклассникам и возмущался, когда они не понимали! Ну как же, это очень ведь просто! Частота тока, выдаваемого ГЭС, должна совпадать с частотами остальных гидроэлектростанций, иначе разнобой!
Все снова разбежались по разным комнатам. Я как-то пришёл в зал, который прозвал «письменный стол». Там сейчас был самый ажиотаж: выдвигали один ящик за другим, что-то перепаивали, заменяли.
— Олово кончилось! — сказал усатый монтажник своему напарнику. — Как всегда, в самый подходящий момент! На склад беги, проси, сколько-то у них остаться должно!
— Да был я уже у них, нет там олова! — проговорил напарник.
Я нащупал в кармане гладкую блямбочку — кусок олова, оставшийся от наших с другом Гагой занятий радиотехникой; всюду я носил свою блямбочку как амулет.
— Вот, возьмите! — Я протянул её.
— Спасибо, пацан! — Усатый выхватил её у меня из рук, приставил к паяльнику. Олово расплавилось, стало зеркальным, отражающим.
— Давайте повторим! — восторженно закричал оказавшийся рядом корреспондент с фотоаппаратом. — Отдайте олово назад, он снова передаст его вам, а я сниму! Откуда ты, мальчик?!
— Из Ленинграда.
— Из Ленинграда! Это же великолепно! Ленинград помогает Сибири! Этот снимок обойдёт весь мир!
— Всё, уже не обойдёт, — улыбнулся усатый. — В дело олово пошло!
Он задвинул ящик в стенку.
— Такие моменты не повторяются! — сказал я корреспонденту и отошёл.
Меня носило по зданию как на волнах; потом я почувствовал, что определилось течение, — все снова устремились куда-то в одну сторону.
Все набились теперь в маленькую комнату со стеклянными стенами, а кто не влез внутрь, составляя стулья, громоздился снаружи. Но я оказался внутри! В комнате стояли стойки с приборами, стрелки приборов покачивались, в маленьких двух окошечках светились цифры: в одном — неподвижная цифра «50», в другом — цифры быстро менялись: «48, 89», «49, 90», «49, 91»...
Я постепенно понял: нужно, чтобы цифры в окошечках совпали, тогда можно подключать ГЭС к линии передачи.
У пульта стояли двое дежурных: молодой, коренастый, в очках и женщина в белой блузке. У коренастого между плечом и щекой была зажата телефонная трубка, и он тихо говорил в неё:
— Так... убавь немножко... зафиксируй! Мимо! Проскочил! Сначала давай!
Вздох пронёсся по толпе. Такого всеобщего переживания не встречал даже на матче СССР — Канада, будучи на стадионе!
И снова:
— Так... ещё немножко добавь...
Женщина поднимает руку к ключу.
В окошечке мелькают цифры: «49, 95», «49, 96», «49, 97», «49, 98», «49, 99»...
Женщина опускает руку. Отбой!
И снова гонка:«49, 91»,«49, 92», «49, 93», «49, 94», «49, 95», «49, 96», «49, 97», «49, 98», «49, 99»...
Женщина подняла руку... щелчок!
Свет мигнул и снова зажёгся; но это уже был свет от нашей станции!