— А, — сказал он. — А. Тут есть какая-то причина. Я совершенно уверен, что должна быть какая-то причина.
И он уставился в потолок, пытаясь припомнить причину.
— Даффи, — заорала она на него, спустя три секунды его мучительных раздумий, — ты правда думаешь, что мне это интересно? Да ведь ты и в самом деле так думаешь!
— Но ты же спросила, — ответил он смущенно и слегка обиженно.
— Забудь об этом. За-будь. За-будь. Идет?
— Идет. — Он все еще пытался сообразить.
В тот вечер он рассказал ей о Хендрике (но не о том, кто их вместе свел) и о первых своих двух днях на складе.
— Похоже, этого дела тебе хватит надолго.
Он кашлянул, и она почувствовала неладное. Так он кашлял, когда собирался сказать что-то, что ей могло не понравиться.
— Ты не могла бы кое-что для меня сделать?
— Возможно.
— Можно мне брать по вечерам твою машину? Вдруг мне понадобится за кем-нибудь проследить, а мой фургон они теперь знают.
— Может быть.
— Нет, мне это в самом деле необходимо. А ты можешь брать мою.
Наступило молчание. Сам того не желая, Даффи нарушил правила. Как он узнает, как вернуть машину в конце вечера? Или куда ее вернуть?
— Может быть, Даффи. Но тебе каждый раз придется спрашивать особо.
— Идет. И не могла бы ты достать мне отчет патрульной службы о том, что случилось с МакКеем?
— Вряд ли.
— Но ты ведь можешь это сделать?
— Возможно, я могла бы найти того, кто бы мне его прочитал. Но это не входит в наши правила.
— Просто я подумал, — тихо сказал Даффи, — вдруг кто-то захочет сделать то же самое со мной. — Господи, он блефовал. Она поднялась и взяла свою сумку со спальными принадлежностями. Он сознавал, что натворил, чувствовал себя паршиво. Не потому, что пытался заставить ее добыть ему информацию, но потому, что пытался ее напугать.
— Пожалуйста, останься, а?
— Прости, нет. Завтра тяжелый день, надо как следует выспаться. — Она взъерошила его волосы, словно говорила: «Все нормально, правда, вот только не сегодня». — Надеюсь, завтра твои коллеги отнесутся к тебе лучше.
— Да, забыл сказать. Они и сегодня отнеслись очень даже ничего. Я хочу сказать, сначала все было, как я тебе рассказывал, а потом стало по-другому.
— То есть как?
— Ну, мне, как вчера, пришлось делать чуть не всю работу, и почти никто со мной не разговаривал, и меня заставляли делать совершенно ненужные вещи, и они знали, что я знаю, что они совершенно ненужные. А потом, в конце дня, угадай, что случилось? Я открываю свой шкафчик в раздевалке, и что я там нахожу? Пятьдесят фунтов. Засаленными бумажками по одному фунту.
3
На следующий день брюхатые боинги не показывались в районе автострады М4. Прошел слух, что на этот раз они предпочли подлетать с севера, со стороны Кольцевой. Говорили, что им приходится заходить не с того конца из-за ветра, но Даффи догадывался, в чем дело. Наверняка они вчера так изуродовали посадочную полосу, что сегодня пришлось задействовать другую. А пассажирам правды не говорят. Вот еще одна причина, почему Даффи зарекся летать: тебе никогда не говорят правды. Он наслушался достаточно рассказов своих приятелей, чтобы усвоить, что первое правило всякой авиакомпании гласит: нельзя пугать клиентов, вдруг они выживут и захотят воспользоваться нашими услугами еще раз. И они говорили «Небольшая болтанка», когда половина пассажиров видели, что один из двигателей охвачен пламенем, и «Извините, капитан забыл дома носовой платок», когда накрылась вся гидравлика, и самолет как сумасшедший спешил обратно на базу, лихорадочно сливая горючку в устье Темзы.
Всю дорогу он не переставал думать о поручении, которое дал ему Хендрик. Оно обещало быть выгодным, вот что оно обещало; взявшись за такое, обычно делаешь все что можешь, а потом клиент решает, что спустил на тебя уже достаточно денег, и теперь попробует что-то другое, или что-то получше, или обратится в полицию, или научится жить со своими убытками. У него уже бывало нечто подобное. Ему понадобится несколько дней на то, чтобы выяснить, как работает фирма, как обеспечивается охрана терминала и каким образом можно эту охрану обойти; все это были лишь самые общие правила. Он не знал, что может быть украдено в следующий раз (по словам Хендрика, это всегда было что-то новое) и не знал, кому удобнее всего это сделать.
Что вы делаете в трудных случаях, случаях, когда необходимо скрупулезное и методичное ковырянье, случаях, когда не остается ничего другого, как сидеть на одном месте и стараться не заснуть. Вы выполняете общие правила и время от времени даете ногам поразмяться. Что же у него имелось? Имелась авария. Имелся — насколько ему было известно — получивший серьезные увечья сотрудник «Грузоперевозок», с которым нельзя было даже пообщаться в порядке выяснения всех обстоятельств. Имелась серия краж за менее чем месячный промежуток времени. Имелось полдюжины человек, не получавших никакого удовольствия от его общества и — если верить миссис Бозли, а он не имел никаких причин ей не верить (кроме той, что она ему не нравилась) — не без основания. И еще имелось пятьдесят фунтов. Это был его актив.