— Она стоит не там, где положено.
— Пошел к черту, Даффи, — негромко и почти дружелюбно проговорил Глисон.
Если он не может заставить его раскрыть карты, придется ему сказать все самому. Или сделать хотя бы что-то, чтобы только у него отпала охота посылать тебя к черту. Понизив голос, Даффи произнес:
— Как я понимаю, ты был в перчатках, Глисон, потому что я-то уж точно был.
И он не торопясь пошел прочь, через двойные двери и на парковку. Спустя минуту они оба стояли, уставившись в раскрытый капот принадлежащего Даффи фургона. Одно присутствие Глисона сказало Даффи, что он не был в перчатках.
— Ну, так что насчет пятницы?
— Какой пятницы?
— Вещи в моей машине.
— Какие вещи?
— Калькуляторы.
— Какие калькуляторы?
Бог ты мой, это было похоже на английский для иностранцев: повторяй за мной, но только преобразуй утверждение в вопрос.
— В пятницу в моей машине были калькуляторы.
— Так ты воруешь калькуляторы, приятель? Лучше тебе надеяться, что я об этом не доложу.
— Ты положил в мою машину шесть калькуляторов.
— Зачем бы мне это делать? У тебя что, день рождения?
— И чисто случайно меня тормознули на проходной.
— Хорошая здесь у нас охрана. Мухи не пропустят.
— Ты брал у меня в пятницу ключи от машины.
— Да неужто, приятель? Я, наверное, хотел ее переставить на другое место.
— Ты ее не переставлял.
— Тогда зачем бы я стал их брать? Ты что-то путаешь, приятель.
Даффи чувствовал, что пока ведет диалог неблестяще.
— А зачем ты пришел сюда, когда я сказал про перчатки?
— А ты что-то сказал про перчатки? Я слышал, ты что-то бормочешь. Я думал, ты хочешь, чтоб я помог тебе с машиной. Поэтому я пришел. А ты рассказываешь мне про то, что ты воруешь калькуляторы. Может, ты малость перетрудился, Даффи?
Глисон дружелюбно улыбнулся; он умел это делать, притом, что дружелюбия у него не было и в помине. Даффи решил, что пора менять тактику.
— Хорошо, начнем сначала. Притворимся, что все так, как ты сказал. Притворимся, что в пятницу ты просто переставил машину на другое место. Притворимся, что я не находил пакет, на котором, может быть, остались — а может, и не остались — чьи-то отпечатки пальцев. (Что, конечно, ничего не доказывало, и Даффи это понимал). Притворимся, что меня не обыскивали на выезде, и даже если обыскивали, то это просто случайность. Идет?
— Похоже, ты малость перетрудился.
Даффи упрямо продолжал.
— Посмотрим на это с другой стороны. Мне нужна эта работа, Глисон. Она нравится мне не больше, чем любая другая, но она мне нужна. Сейчас такое время — без работы не проживешь. Я не против, что ты загружаешь меня всяким дерьмом и заставляешь тягать ящики, про которые мы оба знаем, что их тягать не нужно. Я не против, что ты определил меня в этот поганый угол. Я не хочу играть в твои игры, потому что это не по мне. Я даже не хочу знать, почему ты не хочешь, чтобы я здесь работал, это дело твое. Все, что я хочу тебе сказать, это что я здесь работаю и буду работать, а тебе — тебе придется с этим смириться. И если ты будешь устраивать мне подлянки, я могу обещать, что и я устрою тебе такое, что мало не покажется.
Даффи надеялся, что то, как он перешел от пафоса к агрессии, а потом к маниакальной настойчивости возымело некоторый эффект. Проблема состояла в том, что у него в загашнике не было по-настоящему действенных угроз. «Или я спущу тебе шины…». «Или я наступлю тебе на шнурки». Детский сад. Оставалось надеяться, что для Глисона это звучит более убедительно и что знание нынешнего местонахождения калькуляторов дает ему хоть какое-то преимущество. Все, что он мог сделать, это стоять на своем, не высовываться и помнить о том, что вокруг полно людей, желающих устроить ему подлянку.
По крайней мере, когда они шли назад, Глисон был серьезен. Его кустистые брови сошлись на переносице; казалось, он о чем-то задумался. Когда они вошли внутрь, он повернулся к Даффи.
— Кстати, Даффи, на твоем месте я бы погодил пока с калькуляторами. Два раза подряд один и тот же товар — это западло, усек?
Позднее, занимаясь порученными ему делами, Даффи подумал, что этот разговор, сам по себе необходимый, будет иметь и нежелательный эффект: замедлит ход событий. Глисон (если это был один Глисон, или «они», если это были «они») теперь знает, что Даффи держит ухо востро, что он теперь не допустит, чтобы ему забили паклей выхлопную трубу или сделали еще какую-нибудь пакость. Он будет наблюдать за ними (если это, конечно, были «они»), а они будут наблюдать за ним. Они могут сыграть с ним какую угодно шутку, они могут просто оставить его стоять в его дурацком углу; что они точно не сделают, это не положат в его шкафчик еще пятьдесят фунтов (с другой стороны, может быть деньги с самого начала были всего лишь приманкой, чтобы он заглотил наживку — калькуляторы). Как бы то ни было, Даффи понимал, что так просто они ему распутать это дело не дадут. Придется ему посмотреть, не принесут ли какого результата сверхурочные вылазки.