— О господи, — проговорил Даффи. Не потому, что его собирались уволить, а из-за всего остального.
— Но прежде, чем вы уйдете, расскажите нам о себе, — лицо миссис Бозли расплылось в чудовищно неискренней улыбке. Она была неплохая актриса, Даффи был вынужден это признать. Возможно, этому способствовали годы, проведенные в салоне самолета, когда она сновала по проходу, спрашивая: «Вам чаю или кофе, сэр?», а какой-нибудь толстяк в трещавшем по швам и с залежами перхоти на плечах пиджаке откликался: «Я бы лучше поимел тебя, дорогуша» и думал, что он первый такой остряк, — ведь если сначала вы отделываетесь от назойливых пассажиров вежливой, немного удивленной улыбкой, то уже через несколько лет сама собой вырабатывается отвратительная пародия на улыбку, этакое «отъебись». Миссис Бозли таким умением обладала.
Глисон снова его ударил. На этот раз было так же больно.
— Я самый обычный парень, — сказал Даффи.
— Кто вы?
— Я — это я, — неуверенно ответил он.
— Чем вы занимаетесь?
— Я работаю. Работаю на вас, — на этот раз он добавил пафоса, и прозвучало более-менее убедительно.
— Вы ведь никогда не были дома у мистера Хендрика, верно?
— Был.
Глисон снова его ударил.
— Вы занимаетесь чем-то другим, вы не грузчик, верно?
— Нет.
— Как вы познакомились с Хендриком? — теперь слово «мистер» отпало само собой.
— Я работал у него. То там, то сям.
— Почему вы сегодня околачивались возле цветов?
— Что?
— Почему вы околачивались возле цветов?
— Не понимаю, о чем вы.
— Почему вы не взяли калькуляторы?
— Что-что?
— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ? — заорала миссис Бозли, — ПОЧЕМУ ТЫ, КРЕТИН, НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ?
Он ненавидел это, ненавидел, когда женщины на него кричали. Он подумал, что Глисон теперь снова его ударит. Но этого не произошло. Вместо этого Глисон сделал кое-что другое. Что-то, отчего Даффи захотелось, чтобы его ударили. Кое-что, от чего ему стало еще более тревожно.
Возле его левого уха раздался легкий щелчок, и его слегка потянули за мочку. Он чуть повернул голову и почувствовал рядом со щекой что-то холодное. Уголком глаза он видел, как Глисон подвинулся и теперь встал сбоку. Еще одно холодное прикосновение, и он понял — хоть и не без труда, что Глисон зажал его сережку маленькими кусачками.
— Встать, — сказал Глисон, нежно орудуя кусачками. Даффи не прекословил. Он встал, и его заставили сделать несколько шагов, а стул отодвинули. Миссис Бозли подошла к нему и стала шарить у него по карманам. Какое-то мгновение он раздумывал, не броситься ли на нее, но последствия представлялись ему сомнительными. И, в любом случае, в карманах у него не было ничего компрометирующего. Даффи хватило сообразительности не носить с собой ни блокнот с именами регулярных клиентов, ни дубликат ключа от склада. Добычей миссис Бозли стал лишь грязный носовой платок, немного мелочи, гребешок, бумажник с бесполезной кредиткой и даже — необычный случай — без визитной карточки с надписью «Даффи Секьюрити», авторучка и пакетик леденцов. Она разложила все это перед ним на столе.
— Сесть, — скомандовал Глисон, снова подталкивая к Даффи стул. Он сел; теперь, даже если бы Глисон не держал в плену его левое ухо, у него было перед Даффи ощутимое преимущество.
— Я буду время от времени менять руки, — сообщил ему Глисон. — Но мы ведь не будем делать никаких глупостей, верно?
— Я не буду, если ты не будешь, — сказал Даффи.
— Правильно, — сказала миссис Бозли, изучая разложенные на столе вещи с таким видом, будто перед ней лежало полдюжины использованных презервативов и дохлая мышь. — Начнем с начала.
Даффи охватило мрачное предчувствие. Отчасти, оно проистекало из того, что он не знал, как ему себя вести. Он не мог просто промолчать, не мог и выложить все, как на духу. Лучше всего было бы в чем-то признаться, а о чем-то промолчать. И сколько он сумеет не рассказать, зависело от того, что будет делать с его левым ухом Глисон. Даффи был неглуп, но он был не храбрее, чем любой другой на его месте.
Он решил немножко потянуть время, а как только Глисон сделает что-нибудь, от чего станет больно, сразу же расколоться, выдать все, что, в принципе, можно выдать, и на этом закончить. Закончить, правда, представлялось делом нелегким. Даффи понятия не имел, какая в таких случаях бывает боль. Он, вообще-то, знал, что ушную мочку можно ущипнуть довольно сильно, и особенной боли не будет, он слыхал, что это зона пониженной чувствительности. Сейчас, например, ощущать на ухе кусачки было совсем не больно, даже металл уже потеплел.