По тихой речке плывут крылья боярышниц. Иногда, распластав крылья, плывут и сами боярышницы, им не оторваться от воды и не подняться в воздух. Но до последних сил бабочка держит кверху приподнятое брюшко, спасая его от воды.
Почему бабочки падают в воду? Что стоит им, хорошим летуньям, перелететь через реку, тем более, когда нет ветра? Потому бабочки и падают в воду, что нет ветра, что, как зеркало, гладка поверхность реки, что в ней отражается летящая бабочка. Увидев свое отражение, бабочка падает вниз — и, вместо ожидаемой встречи, ее ожидает водяной плен.
Проходит один-два дня. Силы бабочек истощаются. В последний раз прилетают боярышницы к разливу ручейка пососать мокрую землю, да так и остаются на месте. Через несколько дней массовый лет закончен. Но еще долго всюду летают бабочки и садятся на цветки. Это уже те, которые запоздали.
Глубокое ущелье Каинды хребта Кунгей-Алатау протянулось с запада на восток. Вверху ущелья скалы и снега, а далеко внизу — широкая долина со зреющими хлебами. Шумный ручей, бегущий по дну ущелья, разделяет два мира: лесной, занявший «сивера», и степной, солнцепечный. Так близко они друг от друга, а совсем разные там цветы, травы, птицы и насекомые.
Степной склон круто спускается вниз. И здесь тоже не все одинаково, а сама вершина небольшого хребта будто граница между двумя разными мирами. Один склон — кусочек пустыни, затерявшийся в горах Тянь-Шаня, с серой полынью, терпкой и душистой; другой — как настоящая степь, разнотравная, пышная, с серебристыми ковылями. Наблюдать насекомых легче там, где растет полынь и земля слабо прикрыта травами.
Среди полыни голубеют и кисти цветков змееголовника. Их венчики, похожие на глубокие кувшинчики, свесились вниз, и сразу видно, что не для всякого насекомого там, в самой глубине, припрятан сладкий нектар. Вход в цветок начинается посадочной площадкой, прикрытой небольшой крышей, и будто сам приглашает: «Пожалуйста, присаживайтесь, дорогие гости!» За узким входом в кувшинчик располагается просторное помещение, и сверху, с потолка его, как изящная люстра, свешивается пестик и четыре приросших к стенке пыльника. Отсюда идет ход через узкий коридор в кладовую нектара.
Среди голубых цветов змееголовника звучит оркестр звенящих крыльев мух-неместринид. Эти мухи совсем не такие, как все остальные. Плотное тело их имеет форму дирижабля и покрыто густыми волосками. Большие глаза венчают голову, а длинный, как острая рапира, хоботок направлен вперед. Из-за хоботка этих мух еще называют «длиннохоботницами». Их орудие добычи нектара не сгибается, и нередко мухе, чтобы добраться до цели, приходится немало потрудиться. Крылья мухи маленькие, узенькие и прикреплены к самой середине тела. Неместриниды — особое семейство с немногими представителями.
Песни крыльев неместринид различны. Вот поет самая крупная, серая и мохнатая. Тоном повыше ей вторит другая, поменьше, вся золотистая, как огонек. Но чаще всех слышатся песни белоголовой неместриниды. Яркое серебристо-белое пятно на лбу, отороченное темным, хорошо отличает эту муху от других. Тело белоголовой неместриниды овальное, обтекаемой формы, как торпедка, нежно-бархатистое, в густых сероватых поблескивающих волосках. Она подолгу висит на одном месте, чуть-чуть сдвинется в сторону, опустится вниз, подскочит кверху или боком-боком, будто маленькими скачками, постепенно приблизится к голубому цветку. Это не обыденный полет, а скорее плавное путешествие по воздуху. Физики называют такой полет «стоячим». Он гораздо труднее обычного и требует особенно быстрой работы крыльев. Крылья же неместриниды будто пропеллеры: они узки и очень малы.
Белоголовые неместриниды перелетают от цветка к цветку, пьют нектар, на своем пушистом костюмчике переносят пыльцу, и звонкие песни их крыльев несутся со всех сторон. Часто песня слышится где-то рядом и, прислушиваясь к ней, не сразу отыщешь повисшее в воздухе насекомое. Один за другим обследуют неместриниды цветки, останавливаясь в воздухе и едва прикасаясь к венчику хоботком. Каждая неместринида долго выбирает подходящий цветок. Но вот, наверное, из кувшинчика доносится аромат, песня крыльев повышается на одну ноту. Маленький бросок вперед, ноги прикоснулись к посадочной площадке — и мохнатое тельце исчезает в просторной зале, а длинный хоботок уже проник в узкий коридор и поспешно черпает запасы кладовой. Только цветок змееголовника смог заставить неместриниду прекратить полет. Открытые цветки она обычно посещает на лету: с воздуха опускает хоботок и пьет нектар, ни на минуту не присаживаясь.