— А как узнали про тех трех женщин? — спросила Элоиза.
— Как-как… очень просто. Одна застала его с другой, прямо на столе в кабинете, на шум прибежала в том числе и третья, тут-то они всё и выложили — кто на что оказался готов пойти из-за него и что в итоге вышло. И одна из троих, самая молодая, через некоторое время, говорят, покончила с собой. Но Джильи-то уже было всё равно — к тому моменту проверка была окончена и справку нам зачитали на следующий день. А если он вас сейчас проверяет — вот и узнаете, сколько у вас там людей приличных, а сколько гнилых.
— Да мы стараемся гнилых вовремя вычислить и выставить, — заметил Себастьен.
— Молодцы, если получается, — хмыкнул Кастелли. — Еще я слышал, что он получает нужный ему результат шантажом. Узнаёт разные факты о ключевых людях, а потом дергает их за ниточки. И так дергает, что они сами готовы ему всё выложить и даже приврать, только бы перестал.
— Будем знать, — ответил Себастьен. — Мы подозревали, что дело нечисто, и теперь хотя бы понятно, в каком плане нечисто.
— Тогда удачи вам, — Кастелли поднялся. — И расскажите потом, чем дело кончится.
— Что вы хотите за информацию?
— Я хочу, чтобы кто-нибудь прижал, наконец, этого гада. И если это сделаете вы, то я порадуюсь, что помог совершить благое дело.
— Мы постараемся, и ваша информация нам поможет, — улыбнулась Элоиза.
— Пойдемте, поднимемся в наши комнаты, — сказал Себастьен, когда Кастелли ушёл.
— У нас есть комнаты? — подняла бровь Элоиза.
— Да, очаровательный двухкомнатный номер. Надеюсь, вам понравится. Там полумрак и прохлада.
На темной лестнице он подал ей руку, потом они шли по такому же полутёмному коридору. Было слышно, как за некоторыми дверями шевелятся и разговаривают люди.
Себастьен отпер замок и включил свет. Маленькая прихожая, из неё дверь, видимо, в душ и вторая — в гостиную. Там горела лампа, мебели было немного — диван, столик возле и телевизор на противоположной стене, и проход в спальню. В самом деле, каменные ли стены сделали своё дело, или кондиционер — но в комнатах было прохладно.
— Да, здесь уютно, — сказала Элоиза, сбрасывая сандалии, она уже было хотела забраться с ногами на диван, но подумала и села, как воспитанная дама.
— Вот и отлично. Я попросил, чтобы ужин принесли через полчаса, — он сел рядом. — Душ? Отдохнуть? Или? — он заглянул ей в глаза с такой улыбкой, которую невозможно было истолковать превратно.
— Или, — ответила она и обхватила его за плечи.
Ужин и вправду принесли через полчаса, как и обещали, Элоиза к тому моменту ещё не выбралась из душа. Услышала, что входная дверь закрылась, завернулась в полотенце и выбралась в гостиную. Себастьен расставлял на столе тарелки.
— Я сейчас надену что-нибудь и приду, — она прошмыгнула в спальню, нашла в сумке черную кружевную сорочку, надела и вернулась на диван.
И несмотря на то, что ужинали они, обнявшись и не сводя друг с друга глаз, говорили-то о делах.
— Скажите, Себастьен, ведь ваши сотрудники следят за всеми проверяющими?
— Да, и я полагаю, что следят очень тщательно.
— То есть мы можем узнать, если с кем-то из наших пытались договориться, — она отпила из бокала и поставила его. — И кто с кем ходил на свидания.
— Именно, сердце моё. Мы очень правильно насторожились с самого начала, для нас возможная нечистоплотность этих людей не станет сюрпризом ну никак. Как вам вино, кстати?
— Отличное. Откуда хозяева его берут? Если просто ехать мимо, то не скажешь, что у них очень популярное заведение.
— Да просто нам накрыли, как себе. Дама, которая поила нас кофе — внучка той Джероламы, по которой назвали гостиницу два поколения назад. И наш Лодовико ей пару раз нехило помог. Она какая-то знакомая его родителей, одинокая, муж погиб, и самостоятельная. Когда какие-то уроды обидели её дочку, он ей помог вправить уродам мозги и объяснить, что девушек обижать нельзя. А потом еще какие-то уроды, другие, попытались отобрать эту гостиницу. И тут уже мы с Карло и кое-с-кем ещё тоже немного помогли.
— Объяснили, что нельзя обижать одиноких женщин? — улыбнулась Элоиза.
— Примерно. И теперь нас здесь любят, холят и лелеют. И принести ужин со своего стола, подать кофе, если мы здесь с кем-то встречаемся, или предоставить лучший номер и никому об этом не говорить — нормально. Опять же, если вдруг проблемы — мы ведь приедем и поможем, нам несложно.