— Дон Карло, со мной что-то не так? — спросила она в конце концов.
— А вдруг вы сейчас на меня тоже что-нибудь прицепите, а я и не замечу? — он скорчил смешную рожу, но она чувствовала, что за бравадой — неуверенность.
— А есть повод? — подняла бровь она.
— Надеюсь, что нет, но вдруг я чего-то не знаю? Все знают, что вас обижать нельзя, потому что себе дороже, но вдруг ещё что-то, и вы как глянете?
— Господин Джильи не знает. А вам я скажу, если вдруг что, — улыбнулась она. — А потом уже гляну. Договорились?
— Договорились, — улыбнулся он в ответ. — Но я всё равно изумляюсь, как это Себастьяно вас не боится.
— Он бесстрашный, — она снова улыбнулась.
Вспомнила про запонку и улыбнулась опять.
— Ладно, хорошего вам вечера, — Карло открыл дверь, помог ей выбраться и помахал рукой на прощание.
— Спасибо, — кивнула она и пошла внутрь.
Себастьен ждал её на балконе, и было в его облике что-то, что не вязалось с их беззаботной перепиской днём.
— Добрый вечер, Элоиза, — он поцеловал её пальцы и проводил за стол.
— Добрый вечер, монсеньор, — кивнула она.
— Садитесь и рассказывайте, что у вас сегодня получилось. А то все уже знают, кроме меня, — он смотрел серьёзно и не улыбался.
— Вы считаете, что я была неправа? И нельзя так смеяться над бесцеремонными и неприятными людьми?
— Да нет же, нет, правы, вы всё сделали правильно. Расскажите подробности. Сейчас нам принесут ужин, и я готов вас слушать.
Она внимательно оглядела его. Что не так? Тем временем им принесли ужин, но он продолжал внимательно на неё смотреть и совсем не смотрел в тарелку. И было в его взгляде что-то, чего она с ходу прочитать не могла.
— Себастьен, возьмите, пожалуйста, вашу запонку и не сердитесь на меня, — она отстегнула помянутый предмет и протянула ему. — И скажите уже, что не так.
— Не так? — нахмурился он. — Почему вы решили, что не так?
— Потому, что это видно невооруженным глазом.
Он взял свою запонку, положил её на стол, отстегнул с манжеты то, что там было. Тоже с левой, между прочим.
— Скажите, это ведь монограмма?
— Верно, — согласилась она, не понимая пока, куда он клонит.
— «Э» — это понятно, а кто такой «Р»?
— А почему «такой»? — несказанно удивилась она.
Был, конечно, в её жизни один «Р», но эта запонка была намного раньше.
— Что ли «такая»? Это девушка? — он удивился ещё больше.
— Нет, это я, — рассмеялась она. — Я и ещё раз я.
Он еще больше нахмурился… потом понял.
— То есть… это два ваших имени?
— Конечно.
— А я уже успел подумать черт знает, что.
— Я заметила, — мягко улыбнулась она.
— Тогда говорите, пожалуйста. Элоиза — и?
— Рафаэла.
— Рафаэла Элоиза? Или есть ещё?
— Есть, конечно, — усмехнулась она. — Просто эти два имени в наибольшей степени мои.
— А дальше?
— Рафаэла Элоиза Лианна Магдалена.
— Постойте, Лианна — это же ваша сестра?
— Да, мы с ней, как у нас говорят, перекрёстные сёстры. У меня в комплекте есть Лианна, а у неё — Элоиза. Мы родились с разницей в несколько месяцев, наши бабушки были сёстры-близнецы, матери — двоюродные, а мы хоть и троюродные, но очень близки.
— А Магдалена?
— Это семейное имя. Его вообще всем дают.
— Одно как у сестры, одно семейное, а два оставшихся?
— Мои! Элоизой меня назвал отец, Рафаэлой — матушка. Почему Элоиза — не знаю, а Рафаэла у нас в семейной истории иногда встречается. Хорошо, не так часто, как Доменика или Анна.
— Ага, вот откуда взялся архангел Рафаил!
— Да.
— Постойте… Эла — это Рафаэла?
— Конечно.
— И почему вы не пользуетесь в повседневности этим красивым именем?
— Не сложилось. Мне отлично живётся Элоизой де Шатийон.
— А мне нравится Рафаэла. Рафаэлита.
— Никто не называет меня так! — вскинулась она.
— А я хочу. Мне нравится, — обезоруживающе улыбнулся он. — Можно?
Вот ещё, её называют не как хотят, а как она скажет! Но…
— Только между нами. Договорились? — она сначала строго взглянула на него, а потом выдохнула. — Мне тоже понравилось, на самом деле.
— Отлично. А вы ешьте, ешьте, ведь все острые вопросы выяснили, — он застегнул запонку и взялся за вилку.
— А вот и нет, — сверкнула она глазами. — Полагаю, ваш комплект тоже не ограничивается одним именем.
— Правильно полагаете, — улыбнулся он. — Но мне отлично живется в качестве Себастьяно Марни.
— Верю. Но вам придётся рассказать, — улыбнулась она в ответ. — Что у вас есть ещё?