Он помолчал немного.
— Вы страшный человек, Элоиза. И… жизнь у вас страшная.
— Почему? — у неё даже глаза расширились от удивления.
— Потому, что видите людей такими, какие они есть. А… вас этим тоже жизнь наградила?
— Нет, это врождённое.
— Еще страшнее — даже и не избавишься, если надоело.
— Именно.
— Вас хочется по этому поводу взять на ручки и пожалеть.
— Не стоит. Во-первых, я привыкла, а во-вторых, есть, кому это сделать.
— Хорошо, хорошо, я всё понял и не настаиваю. В общем, мне этот рисунок сделал один человек очень далеко отсюда.
— Знаете, мне неактуальны подробности. Мне важнее, как это работает.
— А вот так и работает. Меня можно убить, но нельзя заглянуть внутрь моей головы. У меня нет ничего, как вы говорите, врожденного, поэтому приходится изворачиваться.
— Полезно.
— Очень! Мне приятно, что специалист это оценил.
— Спасибо за потакание моему любопытству. Скажите, я могу что-нибудь для вас сделать? Исключая то, на что уже не согласилась?
— Конечно, — просиял он. — Я могу предложить вам даже два варианта.
— Предлагайте. Вы же понимаете, что если мне не понравится, я снова откажусь.
— Во-первых, я хочу увидеть, как вы танцуете.
— Это сложно назвать танцем в нормальном смысле слова.
— И всё же. Если бы вы согласились показать хотя бы фрагмент, я был бы счастлив.
— А что второе?
— Давайте сначала решим судьбу первого.
— У меня и музыки подходящей нет, — пожала она плечами.
— Совсем-совсем нет? Так же не бывает, не верю. Подумайте.
Она задумалась. А ведь и правда, что такого? Ну, станцует пару страниц.
— Если сейчас найду в телефоне музыку, то вам повезло, — взяла, стала просматривать файлы… и довольно быстро обнаружила ту сарабанду, которую однажды в щёлочку видел Себастьен. — Хорошо, я это сделаю.
Элоиза пошла в гардеробную, надела свои барочные туфли, немного размяла стопы. Идеально не будет, ноги совсем не разогреты, но если она вот сейчас покажет это практически незнакомому человеку, то, может быть, потом сможет и знакомому нормально показать?
— Я весь внимание, — сказал он.
— Помогите скатать ковер, — ответила она. — Внимание потом.
Ковер скатали, она дала ему в руки телефон.
— Для чего? Позвонить с него на мой номер? — усмехнулся он.
— Нет, запустите трек, когда я отойду к противоположной стене, — усмехнулась в ответ она.
Отошла, встала. Вступление, реверанс… о нет, это совсем не та музыка, которую она сказала включить! Это одна из её любимых композиций, да, но… не танцевать же под это вот? Ладно, хоть размер совпадает! Она взглянула на Лоренцо и прочитала в его глазах вызов. Вот, значит, как? Хорошо, уважаемый дон Скорпионе. Будет вам сарабанда. Вперед.
Шаг, ронд, па-де-бурре, купе, ещё раз. Право, лево, не задеть его ногой, больно же будет. Музыка негромкая, но в ней зашиты безумной силы мощь и гармония, поэтому и эта её сарабанда тоже должна быть гармоничной, отточенной и… Рука, рука, шанжман, раскрыть… пируэт, пируэт, жете, ронд. Точка. Реверанс.
Он встал, подошел к ней, очень осторожно привлёк к себе и поцеловал. И тут же отступил.
— Спасибо, Элоиза. Честно, про наркотик я тогда не зря сказал, от вас можно только бежать. Слишком сносит голову.
— У меня её, вероятно, уже давным-давно снесло, сейчас просто нечего сносить. Зачем вы сменили музыку?
— Мне было любопытно, что вы станете делать.
— И?
— Действительность превзошла самые смелые ожидания.
— А что ещё вы хотели у меня попросить?
— Спасибо, я уже.
— То есть? — она удивлённо нахмурилась.
— Я очень хотел вас поцеловать. Я даже поспорил с Каэтани, что мне это удастся, и я выживу. Но я уже сказал ему, что проиграл.
— Ну, знаете… — она не могла передать своих чувств в тот момент, что с ней случалось редко.
— Я пользуюсь случаем и ещё раз предлагаю вам любовь и ласку. Хотя бы на сегодня.
— Нет, Лоренцо. Ничего не изменилось. Где вы были год назад?
— Год назад? — переспросил он. — В Женеве. Там, откуда вы пришли сюда.
Она снова нахмурилась.
— И что вы там делали?
— Не поверите — работал. Я пришел туда вскоре после вашего ухода. И уж конечно, про вас рассказывают легенды и там. Но, надо сказать, меньше, чем здесь, и сверхъестественные мотивы там отсутствуют начисто.
— И то хорошо, — она сделала гримаску и отправилась разуваться.
Когда вернулась, ковер лежал на месте, а Лоренцо стоял у выхода в прихожую.
— Спасибо за всё, и я отправляюсь дальше.