— Сердечко моё, я понимаю. Как можно не полюбить вас, такую прекрасную, вот прямо сейчас? — негромко рассмеялся он. — Но с другой стороны, меня гложет странная мысль о том, что если бы этот человек вдруг полюбил вас и вы бы не расстались до сих пор…
— Честно, я даже предполагать не буду, что бы вы сделали, хорошо? — усмехнулась она. — Но это ведь не вся история, вы поняли?
— Я знаю, что вы не из тех, кто будет сидеть, сложа руки, и ждать, что ситуация разрешится сама, если думаете, что можете как-то на неё повлиять.
— Увы. Я неделю погрустила, а потом освежила в памяти кое-какие знания и накрепко привязала его к себе.
— В смысле — привязали? — не понял он.
— Влюбила его в себя. Приворожила. Насильственно.
— Против его воли?
— Не то, чтобы он был против иногда со мной встречаться, просто ему меня было слишком много. А мне его — слишком мало. Я хотела быть с ним всё свободное время. Всегда.
— Вы напоили его чем-то? — он внимательно на неё глянул. — Как там в легенде, когда рыцарь вёз невесту своему королю, и выпил вместе с ней зелья, а потом у них, помнится, жизнь была весьма нескучной?
— Про Тристана и Изольду? — улыбнулась она. — Нет, я ничем его не поила. Можно так сделать, да, но это достаточно хлопотно. Есть рецепт, но нужно его точно помнить и соблюдать все тонкости изготовления. И компоненты специфичные нужны. И пить нужно вдвоём. И тогда обратной дороги точно не будет. Намного проще осуществить, так сказать, несложное воздействие на мозг и физиологию.
— И… вам удалось? — продолжал выспрашивать он.
— Конечно, — пожала она плечами. — Я была прилежной ученицей и хорошо помнила теорию. О нет, не спешите комментировать, вы ещё не знаете всего.
— Хорошо, не буду торопиться. Продолжайте.
— Мы были вместе месяц. Каждый день. Не важно, где, не важно, как, только бы вместе. Я была счастлива. Правда, меня немного смущало то, что мой мужчина был уже не таким лёгким и искрящимся, как в день нашего знакомства. Он становился привязчивым, липким, надоедливым. У меня уже не кружилась голова, и не перехватывало дыхание. Его прикосновения становились привычными и не вызывали во мне отклика. А потом однажды утром я проснулась в его квартире и поняла, что всё, хватит. Надоело. Гулять, пить, бездельничать. Всё это еще вчера казалось необыкновенно весёлым, а тут вдруг как отрезало. Я взглянула на него другими глазами… Ну, мужчина. Ну, немного талантливый. Да, он весьма интересно рассказывал разные истории, умел их неплохо записать и иногда даже продать. Но мне стало с ним скучно.
Я ушла от него. Он ходил за мной, как приклеенный, а он и в самом деле был приклеенный, но я об этом уже не помнила. Зато вспомнила о конце семестра, а со своей любовью я напропускала и наделала долгов, пришлось побегать и покрутиться, но это не представляло сложности. Потом я покупала машину и училась водить, потом уехала на всё лето…
Осенью начался новый семестр, я встретилась с однокурсниками, в том числе и с той девушкой, которая весной познакомила меня с ним. Я спросила — как у него дела? Любопытно ведь. И она рассказала, что кузен в больнице, в очень тяжелом состоянии. Недавно был инсульт. Речь толком не восстановилась. А еще он до сих пор меня любит и всё пытается обо мне спрашивать.
Вот здесь меня как громом ударило. У того процесса, который я запустила, есть побочный эффект — если привяжешь человека и находишься рядом с ним, то постоянно подпитываешь его своими чувствами, и всё хорошо. Например, вы живете вместе и вам нормально. А если вы в итоге не вместе — его силы уходят, а ты его не поддерживаешь, и никакого здоровья не остаётся. Я поняла, что натворила, и принялась исправлять то, что ещё можно было исправить.
Я попросила разрешения навестить его в больнице. Мне позволили. Я пришла, сняла с него своё воздействие и подлечила немного… насколько смогла. Он выжил, продолжал что-то писать, но уже не обладал ни харизмой, ни очарованием. А я ощутимое время болела. Меня настигли семейные проблемы с сосудами, и… ещё некоторые другие. Я научилась с этим жить, пришла в некоторое внутреннее равновесие, и перестала пользоваться способностями, — Элоиза смотрела на воду, молчала и вспоминала.
Нет, она не может рассказать о том, как приехала к Линн и рыдала, рассказывая всё это, а Линн поругалась сначала, конечно, а потом утешала её и говорила, что раз на роду написано, то этого было не избежать. И рассказывала свою историю на ту же тему — не такую жесткую, но тоже поучительную. Нет, обсуждать подобное можно только с тем, кто сам такой же. Или с мужчиной, с которым ничего не страшно… и которому не должно быть плохо от того, что она рядом с ним.