Вдруг по склону дальнего бархана помчалось что-то серое и кругленькое, похожее на зверюшку. Я не сразу узнал, что это сухой кустик перекати-поля. Мимо меня быстро проскакали, будто живые, несколько пушистых шариков жузгуна. Шевельнулись ветви песчаной акации, засвистел ветер в безлистных ветвях саксаула, вершина Поющей горы закурилась желтыми космами несущегося песка, всюду песок стронулся с места и побежал струйками.
Началась песчаная буря. За несколько минут исчезли крошечные холмики муравейников песчаного бегунка и ничего от них не осталось.
Так вот почему неугомонные бегунки сегодня не вышли на охоту! Они заранее узнали о приближении бури. Их, крошек, могло легко разметать ветром в разные стороны.
Но как они могли предугадать изменение погоды и наступление бури? Какие органы чувств с такой точностью подсказали им, что надо сидеть дома и никуда не отлучаться?
Когда-нибудь ученые дознаются про этот таинственный живой приборчик, спрятанный в крошечном тельце бегунка, и смогут построить подобный аппарат для своих целей.
Еще о муравьях.
…В лесу у тихой проточки, рядом со старым лавролистным тополем я увидел норку, диаметром почти в два сантиметра. На ее стенках у выхода сидели муравьи — черные лазиусы. Они поводили во все стороны усиками, ударяли брюшками о землю, постукивали друг друга головами. Что-то происходило у лазиусов, раз они подавали какие-то сигналы, о чем-то разговаривали. Какое-то событие встревожило скрытый под землей муравейник. Надо разведать, узнать, в чем дело.
Вот в глубине входа мелькнула большая черная голова, сверкнули прозрачные крылья. Все стало понятным: муравьи сегодня намерены распроститься со своими воспитанниками — крылатыми самками и самцами. Действительно, событие важное. Оно происходит у лазиусов один раз в год — обычно в конце лета, обязательно в ясный погожий день.
Крылатым муравьям предстоял брачный полет, и масса врагов и неожиданностей подстерегала их в пути. Поэтому и вход в муравейник был нарочно расширен: дверь, через которую провожают крылатых братьев и сестер, должна быть, широко раскрыта хотя бы ради того, чтобы обладатели нежных прозрачных крыльев не помяли их.
Видимо, разлет вот-вот должен был начаться, хотя наружу не выбрался ни один крылатый муравей, да и охранники, стерегущие дверь, находились как бы в раздумье: выпускать воспитанников на свободу или нет?
Я взглянул на небо — небольшие облака поплыли над головой.
Долго еще сидели муравьи наверху, размахивая усиками, ударяли брюшками о землю, постукивали друг друга головами, будто советуясь, а в глубине темной норы все сверкали прозрачные крылья…
Несколько неугомонных муравьев продолжали расширять вход, отламывая челюстями кусочки земли и относя их в сторону.
Но вот через некоторое время появились три деловитых муравья. Один схватил палочку, другой камешек и поволокли их ко входу. Третий завладел сухим листочком и сразу закрыл им двери жилища. Еще несколько соринок — и входа не стало видно.
Те, кто расширял вход, заметались. Разногласие для них неожиданно. Но что делать, коли нелетная погода и молодым авиаторам полагается еще посидеть дома! «Неужели будет дождь?» — думаю я.
Впрочем, некоторые муравьи, наоборот, предпочитают вылетать в плохую погоду. Например, в Мексике даже существует народная примета, по которой выход из гнезд крылатых муравьев предсказывает сильный ливень. Вероятно, такая черта поведения относится к муравьям, благополучие которых зависит от сырости и влажной почвы, в которой молодой самке после брачного полета легче строить собственное убежище для нового муравейника. Да и термиты — большие любители влаги — вылетают только в период дождей. «Посмотрим, что же будет дальше», — думаю я.
А дальше… По небу плыли густые облака. Вот они стали темнее и вскоре закрыли солнце. На тихий тугай налетел ветер, старый лавролистный тополь закачал ветвями и зашумел листьями. Стало холодно. Потом мелкий дождь вяло опустился на землю и на нашу палатку.
Нет, не быть сегодня крылатым муравьям на свободе, не летать по воздуху!
По поведению муравьев можно судить и о приближении хорошей погоды, которую нередко приходится нетерпеливо ждать.
…Каждый день повторялось одно и то же. Раньше всех утром загорались на солнце гранитные скалы каньона Баскан, за ними золотились склоны холмов, расцвеченные голубыми цветами богородской травки, теплые лучи добирались до нашей палатки. А потом из-за горизонта выползали клочья белых облаков, их становилось с каждой минутой все больше и больше, они смыкались друг с другом, темнели, заслоняли солнце, и на землю начинал падать мелкий редкий и нудный дождь.