А потом Илье Ильичу кажется, что те, кто причисляет себя к стану революционеров, слишком затеоретизировались. Если ты собираешься совершить переворот, так учись тому, как это нужно практически делать. Перевороты, как о том свидетельствует прошлое, — всегда вооруженная борьба. Значит, изучай военное дело, оружие — современное оружие, к примеру артиллерию.
Федор сначала принял за шутку разговор Ильи Ильича об артиллерии. Ну о какой артиллерии может идти речь, если к примеру, рабочие забастуют? Где рабочему взять пушки? И как при их помощи вести переговоры с предпринимателями?
Мечников не стал тогда спорить, он увел разговор в сторону, потом, как водится, пили чай, а после чая Илья Ильич не терпел деловых разговоров, только музыка, легкая беседа, стихи.
Федор вскоре стал своим человеком на даче в Севре. Если он приезжал и не заставал почему-либо хозяев дома, то всегда для него находилось занятие или в небольшом, тесном дворике, или в цветнике. Ольга Николаевна не могла надивиться на этого умельца. Поправить забор — пожалуйста, не работает насос, подающий воду, — через час насос уже посапывает, испортилось электричество, и Федор берется за ремонт. Не обходилось без курьезов. Нет-нет да и коснется рука оголенного провода, Федор чертыхнется негромко, потом оглядится — не слышал ли кто, и вновь за работу.
Если он приезжал и обнаруживал у Ильи Ильича гостей, то обычно спешил в мастерскую Ольги Николаевны — там он мог часами наблюдать, как скульптор несильными, но точными ударами резца освобождает из глыбы мрамора нос, рот, глаза, плечи, руки. Да-да, именно «освобождает», иначе каким же образом эти части человеческого тела рождаются на свет. Федору доставляло удовольствие фантазировать, воображать эту замурованную в камне человеческую фигуру.
Однажды, приехав на дачу к Мечникову, Федор застал в гостиной офицера. В этом доме военных он еще не встречал. Если судить по погонам, офицер этот — артиллерист. Федор удивился. Ну, был бы, предположим, военный врач — все понятно. А артиллерист?! Федор решил не мешать и направился к двери, чтобы уйти в мастерскую, но услышал:
— Федор Андреевич, вот кстати. А я, признаться, боялся, что вас в Париже задержали дела. Знакомьтесь…
Офицер щелкнул каблуками. Федор улыбнулся. Ему вдруг вспомнился рассказ сельского кузнеца о том, как однажды в кузню завалился полицейский исправник и потребовал, чтобы коваль сменил ему на шпорах колесики. Дело пустяковое, да где взять новые? Исправник сунул кузнецу два пятиалтынных: «Эти с малиновым звоном будут».
У французского офицера не было шпор. Илья Ильич пригласил гостей к себе в кабинет. Оказалось, что этот коллонель (полковник) — профессор и преподает в военном училище.
Федор плохо понимал, о чем толковали Мечников с полковником. Французский язык давался ему нелегко. Но все же было ясно одно — Мечников просил офицера преподать молодому человеку начатки баллистики, правила артиллерийской стрельбы и вообще приобщить его к военному делу. Полковник сдержанно улыбнулся, выслушав ученого. Если следовать его просьбам, то этот молодой человек должен пройти программу курса не только военного училища, а знаменитого Сен-Сира. Федор несколько растерялся. Значит, Мечников тогда не шутил. Значит, он серьезно уверен в том, что революционеру необходимы военные знания. Конечно, необходимы! Но тогда почему сегодня приглашен только он один? В школе полно народников, социалистов-революционеров. Вот они с радостью ухватились бы за подобные занятия. Как же, револьвер, бомба — это их родные брат и сестра. А школьные народники пока что больше налегают на кулаки, наверное потому Мечников и не пригласил их. Впрочем, это только его, Федора, догадки. Подумал о кулаках и невольно посмотрел на пальцы правой руки. Ведь давал себе зарок — не отвечать на выходки этих, с позволения сказать, «революционеров», да разве утерпишь! Какой-то лохматый верзила замахнулся на него волосатым кулачищем, ну и… пришлось немного охладить его пыл. Только Федор не рассчитал, перестарался малость и вывихнул себе два пальца. Теперь уже поджили, а первые два дня и писать не мог.