Все шире и шире разносилась по залу песня. Казалось, пел ее не один человек, а огромная рабочая артель, и это не только казалось. Шаляпин взмахивал своими большими руками, и весь зал подхватывал слова припева: «Эх, дубинушка, ухнем…»
Провожаемый возгласами благодарности, Шаляпин ушел со сцены. Но публика из зала не расходилась. Человек в простеньком пиджаке, в синей косоворотке и начищенных сапогах вбежал на сцену и объявил:
— От имени Харьковской организации Российской социал-демократической рабочей партии захватным порядком открываю революционный митинг. Слово предоставляю товарищу Артему.
Артем! Сидящий в первом ряду полицмейстер подался вперед. Задвигались, заерзали на своих местах шпики, которых было немало в этом зале. Притихли рабочие. Многие из них слышали это имя, но не видели Артема. И у всех мелькнула одна и та же мысль — вот это действительно бесстрашный человек.
— Товарищи! Наступает великий и славный день, день торжества и братства трудящихся, великий праздник пролетариата — Первое мая! Светло и радостно отпразднуем этот день, бодро и уверенно пойдем навстречу будущему! — Так Артем начал свою речь. — Довольно с нас порабощения, довольно слез и нужды — свет прорезал тьму, и пелена неведения спала с наших глаз. Своим трудом создаем мы богатство имущих, на наших спинах покоится их благополучие, роскошь; их права — права насильников и хищников — поддерживаются нами же, армией из наших солдат.
Для них все — обеспеченная и довольная жизнь, наука, искусство; для нас — голод, болезни, изнурительный труд, бесправие, невежество…
Алеет заря будущего, заря грядущего царства свободы, социализма; не будет тогда деления на сытых и самодовольных буржуев и неимущих пролетариев, не будет безумной роскоши одних и нищеты других, наглого насилия эксплуататоров и безропотной покорности угнетаемых ими масс. Не будет стонов и проклятий. Вот что значит для нас, пролетариев всего мира, день Первого мая! Он сулит нам лучшее будущее, он возвышает нас в собственных глазах. Будем же дружно праздновать его, сплотимся воедино, покажем врагу нашу силу и мощь.
Российская революционная социал-демократическая рабочая партия зовет вас, товарищи, объединиться в день Первого мая вокруг ее красного знамени, зовет вас на борьбу против общих наших врагов — русского самодержавия и капитализма…
Бросайте же работу, товарищи, протестуйте против гнета самодержавия, его пуль и нагаек, против убийства ваших лучших товарищей — бойцов за свободу, социализм…
Пусть в воскресенье Первого мая замрет вся жизнь города, пусть приостановятся железные дороги, конка, почта, прекратится торговля, не выедут извозчики, пусть забастуют пекарни, прислуга, пусть приостановят работу всюду, где она есть в воскресенье. В понедельник, второго мая, пусть бросят также работу рабочие фабрик, мастерских и заводов…
Да здравствует Первое мая — международный праздник пролетариата!
Да здравствует восьмичасовой рабочий день!
Долой самодержавие!
Да здравствует демократическая республика!
Полицмейстер, чины полиции уже в середине речи Артема, когда он сказал: «Запасайтесь оружием, товарищи! Организуйтесь в боевые дружины! Чем скорее мы победим, тем меньше будет кровопролития, тем скорее для всей России наступит желанная свобода!» — попытались встать, «пресечь», «не допустить». Но не тут-то было. Их со всех сторон стиснули рабочие, не только встать — шелохнуться было невозможно. Артем говорил около часа. Когда же кончил — аплодисменты, «Марсельеза» не смолкали четверть часа.
Наконец публика стала расходиться. В зал проникла большая группа полицейских. Они бросились к сцене, где только что стоял Артем. Но полицейских встретила добрая сотня молодцов, преградившая им путь за кулисы. Артема окружили заводские ребята. Кто-то сбросил ярко-красную рубаху, натянул на себя косоворотку Артема. Артему на голову напялили соломенную шляпу, а у него взяли кепку. Переодевание было произведено молниеносно. Две девушки, фельдшерицы с Сабуровой дачи, предложили Артему сопровождать его из театра. Артем поинтересовался, можно ли ему переночевать в больнице. Даша Базлова, так звали одну из фельдшериц, сказала, что она работает в отделении буйнопомешанных. Место это абсолютно безопасное, недоступное для посторонних. Там товарищ Артем может провести сколько угодно времени.
— Вот и прекрасно, идите вперед, а я буду пробираться за вами, чтобы не привлечь внимания полиции. Здесь сейчас много шпиков.
Весь Народный дом был уже оцеплен полицейскими, и все же девушки и Артем выбрались благополучно и не спеша направились к Сабуровой даче.