Перед последним актом выступил директор театра: он говорил о значении пьесы Чирикова и особенно ее последнего акта. И закончил свое выступление выражением надежды на то, что придут новые времена и положат конец этому позорному явлению — еврейским погромам в России. В семье народов великой страны не будет тогда униженных и оскорбленных.
Пьеса кончилась. В зале еще тишина. И вдруг откуда-то сверху голос:
— Товарищи! Мы объявляем войну царским палачам, угнетателям народов. Близок час расплаты!
Вниз с балкона полетели прокламации с призывом к вооруженному восстанию.
В зале зажегся свет. В руках у зрителей листовки:
«12 декабря 1905 года. Российская социал-демократическая рабочая партия.
КО ВСЕМ ГРАЖДАНАМ
Революция пришла. Великая, могучая. С треском и шумом рушится старое, мерзкое. Еще пытаются жалкие потомки выродившегося дворянства предотвратить свою гибель. Напрасные попытки! Пролетариат принимает наглый вызов господ Витте — Дурново[4]. Во главе революционной армии и революционного крестьянства он наносит последние удары издыхающему чудовищу. Вооруженным восстанием он сметет до основания кровавую деспотию. И, победив, вооруженный, он станет на страже интересов дорогой и несчастной родины.
«Беспокойный», он не успокоится, пока монархию «божьей волею» не заменит республика «волею народа».
«Беспокойный», он не успокоится, пока не вверит защиту народных интересов действительным представителям народа.
Граждане! Настал час последней битвы. Теперь преступна пассивность, преступен индифферентизм.
Жалкий самодержец годами издевался над вами. Пусть же из грудей ваших вырвется честный, достойный ответ ему. Гордыми словами молодого Пушкина обязано ответить все общество наглому уродцу.
С царем или с народом, так ставит история вопрос. Выбирайте же. Выбирайте сейчас же, немедля. И если у вас хватит честности и мужества стать на сторону народа, спешите, чем можете, помочь ему. Еще раз: спешите, ибо битва в разгаре. И чем энергичнее, чем самоотверженнее будет ваше участие, тем скорее победит народ, тем легче будет пролетариату разрешить ближайшую задачу: создать свободную Россию, в которой шире и величественнее будет борьба неимущих за светлые идеалы социализма, за прогресс, за культуру, за человечество. Спешите!
Федеративный совет харьковских комитетов РСДРП».
Эту листовку написал Артем. Дружной толпой высыпали из театра дружинники. Они собрались сегодня здесь не случайно. Если бы не они, черносотенцы учинили бы в театре погром. А потом из театра — прямая дорога на Гельферих-Саде. А ведь уже настала ночь восстания.
В квартире доктора Тутышкина, где жили в эти дни Артем, Авилов и другие члены комитета, уже не говорили о том, что должно произойти через несколько часов. Спать некогда. Скоро Артем, Авилов уйдут на Гельферих-Саде. Настроение было торжественно-праздничное. Этого завтра, вернее — уже сегодня, Артем и его друзья ждали годы.
Авилов тихо сказал:
— Ну, товарищи, завтра я буду уже не Пал Палычем, а Борисом Васильевичем Авиловым. А тебя, Артем, мы сможем назвать Федором Андреевичем Сергеевым.
Жена доктора Тутышкина тревожно спросила:
— Скажите, Артем, а что будет, если мы не захватим власть?
Артем помедлил с ответом, а потом тихо сказал:
— Победим ли мы сегодня или не победим, но выступать мы должны. Даже наше поражение пойдет в итоге нам на пользу. Научимся лучше драться. За одного битого двух небитых дают. Придет время, мы снова пойдем в бой. В конечной победе нашего святого дела не сомневаюсь.
Дружинники ночными улицами спешили на Гельферих-Саде. Они знали, что кто-то из их товарищей сейчас рвет телефонные провода, готовится к занятию канцелярии губернатора, телеграфа, банка. Два часа ночи. Сторож у проходной завода, зябко поеживаясь, мечтал о смене, теплой постели и не сразу услышал стук в дверь.
— Кто идет?
— Телеграмма!
Через минуту сторож уже мечтал о том, чтобы остаться в живых. Дружинники связали его, затолкали в угол будки. А сами прошли на завод.
Артем, как гостеприимный хозяин, стоял у дверей проходной и распоряжался — кому куда следовать. Подходили боевики с бомбами — им нужно было указать самые удобные позиции. Те, кто нес винтовки, занимали огневые точки, заранее присмотренные. Явились и санитарки с Сабуровой дачи. Все шло так, как намечалось, только солдаты почему-то запаздывали. Артем никогда ранее не верил в предчувствия, потешался над суеверными. Но, право, сейчас готов молиться всем богам, лишь бы услышать мерный топот солдатских сапог по булыге. Но его не слышно. Первыми начинать восстание должны были солдаты Московских казарм. Их придется поторопить, и Саша Садевский отправился курьером, благо тут недалеко.
4
Министры царского правительства: С. Ю. Витте — председатель совета министров, И. Н. Дурново — министр внутренних дел.