И сейчас, когда я наконец-таки могу с ней поговорить. Без лишних ушей, людей и прочих мешающих мелочей - она отворачивается.
Я вижу, как её лицо непривычно сурово, сосредоточено и в тоже время задумчиво, словно внутри она ведет неведомую борьбу.
Кажется, что мозг женщины - это тоже своего рода планета, которую исследовать просто невозможно, потому как можно запросто заблудиться во всех их логических, чувственных и эмоциональных лабиринтах!
Сейчас она стояла в стороне от меня, глядя куда-то в сторону. Губы были слегка приоткрыты, между бровей залегла лёгкая складочка, а грудь с непривычным ритмом вздымалась, то поднимаясь, то опускаясь.
Наверное, до этого я не чувствовал того, что испытываю сейчас, глядя на Плюшкину. Но было так сложно. Сложно признаться себе в том, что кажется полнейшим абсурдом.
Только вот как унять ту хрень, что творится с телом. Как унять идиотское сердце, которое при виде неё просто хочет выброситься к её рукам навстречу. Это словно шторм, который все это время нарастал, с каждым нашим приближением к друг другу, утягивая в свой стремительный водоворот.
И я был не намерен сдаваться!
Я во чтобы ты то не стало хотел во всем разобраться и впервые признаться девушке в том, что чувствую.
А потому начал решительно наступать.
Олеся.
Я невольно перевела взгляд на Гордеева и ужаснулась, заметив, что он начал стремительно, но главное так решительно приближаться ко мне!
Вот ведь баран упрямый!
Хотела уже было отойти в сторону и вновь сесть в кресло, но Гордеев неожиданно резко наступил, оперевшись руками об стену и тем самым заключая меня в неловкие и такие жаркие объятья.
Сердце, как сумасшедшее с новой силой забилось в груди. Оно, словно играло такой протяжный, резкий и страстный ритм, который, казалось бы, проносился волной по всему моему телу. Телу, которое просто задыхалось в агонии нахлынувших чувств.
- Что ты делаешь?! – пытаясь унять в голосе дрожь, выпаливаю, отводя в сторону взгляд.
Многие утверждают, что глаза – это зеркало нашей души. И знаете, я полностью согласна с этим высказыванием. Именно взгляд – показывает нам всю глубину души. Именно взгляд, порой раскрывает то самое, глубокое молчание наших мыслей. И именно взгляд – скрывает в себе весь наш внутренний мир, нас самих. А потому мне было трудно смотреть на него. Трудно смотреть в этот пронзительный и пленительный взгляд.
Возможно каждая девушка задумывается о том, какой будет её любовь - тот самый человек, от которого у тебя будет замирать дыхание, сердце и взгляд, глядя лишь на него. И даже несмотря на мои предыдущие отношения с противоположным полом – я впервые так глубоко тону в человеке, в себе, в собственных чувствах. Что начинает пугать…пугать до дрожи в коленках.
- Пытаюсь понять, почему ты стала меня избегать, зайка. – с некоторой усмешкой и задумчивостью, вдруг произносит Гордеев, опаляя мою щёку своим дыханием.
Судорожно сглатываю, впиваясь ногтями в кожу, сжимая ладошки. Но это действие не помогает от дурмана в виде разгорячённого тела Гордеева, его запаха, голоса и невероятного притяжения от него самого.
«Боже-е-е…» - мысленно простонала, пытаясь отключить эти идиотские чувства.
- Скажи мне, Лесь…
- Гордеев, если ты сейчас же не прекратишь, то я за себя не ручаюсь!
- Прекрати! Сколько можно? – спрашивает, резко хватая меня за подбородок, тем самым заставляя на него взглянуть. – Я же вижу, что ты ко мне не безразлична.
- Ещё чего! – тут же выпалила я, от чего Гордеев смеётся.
- Ты знаешь, что когда врёшь – твой кончик носа начинает мило краснеть?
- Что-о? – возмущённо приоткрыв рот, поизношу, пытаясь понять это он так шутит или же и впрямь…мой нос краснеет? – Всё! – гневно произношу и тут же толкаю его в грудь.
Вот только за место долгожданной свободы, он кладёт свои руки на мою талию, притягивая к себе и крепко удерживая.
- Гордеев!
- Плюшкина!
- Андрей!
- Олеся!
- Отпусти!
- Никогда!
- Сумасшедший! – выпалила я, задыхаясь и гневаясь от бурлящей злости.
- Кажется это заразно! – довольно улыбаясь протягивает и смотрит так, словно я долгожданное солнце, которое вдруг появилось в беспробудной и кромешной тьме.
Я не выдерживаю и уже с силой начинаю вырываться из его объятий! Вот только в какой-то момент всё начинает катиться куда-то вниз, по наклонной. Потому как я дергаюсь и случайно наступаю со всей силы Гордееву каблуком на ногу. Он шипит и отходит в сторону, сделав шаг. Вот только запинается об провод и летит прямиком на пол, задев при этом рукой стакан, в котором была вода. Эта вода выливается на стол, где были очередные провода и аппаратура.