Шах промолчал, поблагодарил за откровенность, но сказал, что он с этими выводами не согласен: все люди в стране, кроме бездельников, богатеют и хотят быть более богатыми – вот что их занимает. Причина волнений в чем-то другом – в кознях его врагов, в том числе и духовенства, которое хочет вернуть страну в Средневековье, в деятельности подстрекателей, прибывших из-за границы.
Верил ли он в то, что говорил? Думаю, да. Любопытно было узнать, что через день, рано утром, южные районы Тегерана с большой свитой осматривал премьер-министр Шариф-Имами по поручению шаха. Что же нашел на юге Тегерана советский посол?
…Последняя встреча с шахом состоялась в октябре 1978 года. Шах начал беседу первым и с необычной темы. Он не понимает, что происходит в стране. Шах пространно говорил, что он хотел делать для страны только хорошее, чтобы она быстро развивалась. С горькой усмешкой он заметил, что написал книгу «К великой цивилизации», он и сейчас верит в то, что в ней излагал. Но цели «великой цивилизации», увы, кажется, оказались недостижимыми, он «что-то недоучел», но что? «Где причина моей ошибки?» – с каким-то отчаянием воскликнул он. – Придется остановиться». Странно, удивлялся он, что не оказалось и духовного единства народа, а ведь цели его, шахского, правления были такие благородные. Наверно, поэтому и «Растахиз» как партия распалась. (О «Растахизе», как показалось, он заметил с каким-то отвращением.)
Все пошло вразброд, продолжал шах, все «чего-то требуют». Массовые забастовки фактически парализовали страну, но ведь требования забастовщиков физически невозможно удовлетворить. «Вы ранее подтолкнули к мысли, – сказал он, – о необходимости улучшать жилищные условия людей. Мы ввели дотации к зарплате на квартплату, а это фактически оказалось перекачкой государственных средств в карманы домовладельцев. Я пытался пресечь спекуляцию домами, а они (это были: интересно в устах шаха – «они»! кто это такие «они», ужель шах не всесилен?) отменяют эти меры. Я сажаю спекулянтов, которые взвинчивают цены, а они их выпускают на свободу!»
Шах посетовал на непомерное число возникших политических партий (около 70), но, к сожалению, говорил он, дело сводится к крикливым лозунгам, продуманных программ нет. Может быть, останется две-три партии; если все пойдет нормально. В июне следующего года будут проведены выборы в парламент, он будет тогда назначать премьер-министра по партийному принципу – от той партии, которая будет иметь большинство в парламенте. Однако все дело в том, будет ли нормальная обстановка в стране. Беспорядки и разлад могут настолько усилиться, что «события выйдут из-под контроля» и власть возьмут в свои руки военные.
Я перебил шаха и спросил: могут ли военные прийти к власти без его, шаха, согласия – ведь он Верховный главнокомандующий, разве армия ему не верна?
Шах помолчал, а затем ответил:
– Они могут меня не послушаться. Так случается во многих странах в аналогичных ситуациях. Это будет очень плохо. Военная диктатура будет, конечно, означать застой в развитии страны. Но так, к сожалению, может случиться. – Помолчав, шах почему-то почти шепотом, с какой-то истерической нотой в голосе промолвил: – Но я не хочу больше крови, слишком много ее уже было пролито.
Внезапно шах спросил:
– Скажите, а что бы вы сделали на моем месте?
Я невольно рассмеялся:
– Ваше величество, я – сын ленинградского рабочего, никогда шахом не был, какой я могу дать вам совет?
– Ну а все-таки, чего требуют забастовщики, вам известно? – продолжал допытываться шах.
– Вы знаете лучше их требования. Кстати говоря, на Исфаханском металлургическом заводе и в Министерстве культуры, насколько нам известно, среди требований фигурируют и такие, как удаление саваковцев, приводятся даже их списки. Требуют и изменения внутриполитического курса, выхода из военного блока СЕНТО и вступления Ирана в движение неприсоединения. Разве это не разумные требования?
– Это вы интересно сказали насчет саваковцев. Я не знал об этом. Значит, они доигрались. А насчет выхода из СЕНТО – это ничего не решает.
– Это многое решает. Ваша страна освободится от привязки к военным планам западных держав, следовательно, укрепится независимость страны.
– Я и так выступаю за независимость и в последней речи в сенате говорил об этом. К сожалению, военные расходы придется сократить, другого выхода нет.
Шах вновь перешел на внутреннее положение: нет людей, которые вывели бы страну из тупика. Если и объявляются претенденты на роль премьер-министра, то только из желания занять этот пост и подчинить себе все и вся, как, например, Амини, который хочет лишь властвовать и даже командовать армией.