Несмотря на укрепление Советских позиций, фон Манштейн, принявший командование 11-й армией, методично «выгрызал» оборону РККА, преодолел Турецкий вал и занял Армянск.
октября в штаб 51-й Отдельной Армии в сопровождении двух офицеров связи прибыл армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис. Общение с командармом, генерал-полковником Фёдором Исидоровичем Кузнецовым, Лев Захарович начал с крика, затем швырнул в лицо Кузнецову стопку каких-то бумажных листов. Это были сводки и прогнозы разведки, те самые, «колмогоровские».
Вообще говоря, Лев Захарович конфликта не искал — просто по другому общаться не умел. Однако Фёдор Исидорович спектакля не оценил и, угодив в состояние аффекта, назвал Льва Захаровича обидным словом. Лев Захарович раскраснелся и потянул было из кобуры пистолет — да Фёдор Исидорович и здесь не сплоховал: выстрелил первым.
Льва Захаровича кремировали и похоронили в Кремлёвской стене; Фёдора Исидоровича судили, оправдали и перевели в заместители начальника Академии Генерального штаба; командование 51-й Отдельной Армией принял генерал-лейтенант П.И. Батов. Павел Иванович закрутил такую дисциплину, что через полторы недели 106-я дивизия выбила немцев из Армянска и с тех пор вопрос сдачи Крыма всерьёз уже не поднимался.
Впрочем, этому немало способствовали прибывающие пополнения, как с «Большой земли», так и из Одесского оборонительного района. Приморская особая группа войск настолько уверенно удерживала окружённую с суши Одессу, что в Ставке некоторое время сомневались в необходимости оставлять город. Решение об эвакуации было принято лишь после того, как на помощь 4-й румынской армии немцы перебросили танковые части генерал-майора Хубе — свеженькие, только что с отдыха и перевооружения. Дальнейшее упорство привело бы лишь к медленному, но неизбежному «истаиванию» Советской группировки, поэтому части, находившиеся в непосредственном огневом контакте с противником, тайно вывезли в Севастополь.
Значение «непотопляемого авианосца» понимали обе стороны — но владели-то им русские. Конечно, немцы пытались вести диверсионную и подрывную работу. Первое восстание крымских татар Батов погасил довольно мягко. «А!..», решили татары, «добрый урус — слабый урус»; и второй мятеж пришлось давить настолько демонстративно жестоко, что больше волнений уже не случалось.
Полуостров отлично снабжался через Керчь, обрастал укреплениями; работали школы, заводы, больницы. Дальняя бомбардировочная авиация пошаливала, развлекаясь налётами на румынскую территорию; «Червона Украина» со снайперской точностью перехватила и пустила на дно немецко
- румынский десант, направлявшийся в район Феодосии. В общем, шла жизнь.
У немцев тоже шла. Но довольно невесёлая.
Невыносимо тягучая боротьба на центральном направлении, где завязался тугой узел главной схватки, требовала особого подхода к управлению, особых солдатских качеств, особого снабжения. К такой войне Германия оказалась не готова — совсем не такую войну обещали Германии английские и американские банкиры, политики, промышленники.
Кроме того, у русских был Сталин — а у немцев Сталина не было. Нечестно? — Нечестно.
Но справедливо.
Сталина надо заслужить.
Сильнее всего поражало отсутствие паники. Русские не бежали. Отступали?
- да. Но отступали разумно, собранно, даже как-то снисходительно — так опытный боксёр уступает место на ринге, позволяя рьяному молодому противнику как следует измахаться.
Старому боксёру предугадывать движения противника помогает опыт — но что, что заменяло опыт русским?..
Армию рейха бережно растили всем миром: шведский металл, румынская нефть, английские кредиты, американские технологии... Западные инспекционные комиссии любезно закрывали глаза на «пушки образца 1918 года» [8] ; лидеры «великих держав» раболепно летали в Мюнхен, чтобы убедить Гитлера в осуществимости его мечтаний.
Ах! не дай бог Адольфушка остановится, не дай бог передумает!.. Эльзас, Австрия, Чехословакия. Планомерно: сперва просто манёвры, затем в условиях, приближенных в боевым — и так далее, шаг за шагом. И вот уже вермахт отбрасывает ходунки: Польша.
8
по условиям Версальского договора Германии запрещалась разработка новых артиллерийских систем. Поэтому немецкие конструкторы были вынуждены выдавать свои новейшие орудия за слегка модернизированные пушки «образца 1918 года». Естественно, обмануть сия наивная хитрость могла лишь того, кто очень-очень желал обмануться.