Вероятно, оба вождя сознавали, что их общение переходит на некий новый уровень, — лицом к лицу, Сила против Силы, — когда уже не получится сгладить голоинтерфейсом острые края столь различных вселенных, смягчить формальностями столкновение интересов, в крайнем случае — спрятать непонимание за приоритетами чисто военно-технического сотрудничества. Осознание их странной взаимной уязвимости подбодрило Тёмного джедая. Он прошёл долгий путь со времени своего ученичества; он научился терпению... по крайней мере, желал так считать.
Менее осведомлённому наблюдателю Владыка Сталин, — с его невероятной властью над Силой, — мог показался крепостью, настоящей орбитальной крепостью, почти Звездой Смерти. Но нет в мире таких крепостей, которых не мог бы взять Повелитель ситх.
Скрытый за маской, Вейдер усмехнулся, слегка откинулся в кресле. Взгляд его упал на «сочинение графа Толстого», так и забытое на столе. Сталин безошибочно проследил взгляд гостя. Улыбкой и неназойливым движением трубки пригласил к продолжению разговора. Казалось, он приветствует интерес гостя к столь бесполезному, — и даже вредному! — явлению, как литература.
«Пусть будет так», подумал Вейдер, «надо же с чего-то начинать».
- О чём эта книга? — спросил он.
Владыка Сталин задумался на несколько долгих мгновений. У Вейдера сложилось впечатление, что собеседник не испытывает нехватки слов, и даже не пытается подобрать объяснение, которое наиболее выгодным образом подошло бы к ситуации — но лишь выделяет главный смысл из множества смыслов, заложенных в книгу.
- О том, что любые исторические события и свершения опираются на волю всего народа, — сказал Сталин. — И судьбы отдельных людей могут быть счастливы лишь в той мере, в какой они солидарны с этой волей, в какой разделяют они судьбу своего народа.
- Это исторические материалы?
- В известном смысле. Но сюжетную основу этой книги составляет описание вымышленных героев.
- Старкиллер говорил мне, что ваш народ придаёт большое значение подобным... развлечениям, — глухо пророкотал Вейдер. — Лорду Половинкину Вы тоже позволяете читать художественные измышления?
- Сказка ложь, — с улыбкой заметил Сталин, — да в ней намёк. У нас принято считать, что формирование личности, воспитание характера, души, внутренней силы — решение этих важнейших задач почти невозможно без обращения к мудрости русской классики.
Очевидно, подумал Вейдер, планетянам просто не известна технология полноценных голокронов, поэтому они вынуждены прибегать к примитивным бумажным заменителям. Однако странно, что здешняя власть никак не ограничивает доступ к предметам, «воспитывающим Силу». Вместо того, чтобы так беспечно тиражировать опасные знания, режиму следовало бы ввести жёсткие ограничения на их распространение. В крайнем случае, можно было бы придумать некий закон, воспрещающий свободное чтение книг... под видом, например, заботы о финансовой выгоде их авторов.
Да, «упущенная выгода авторов и издателей»: отличное, удобное объяснение — если желаешь снизить образовательный уровень народа. И не имеет никакого значения, что «борьба за интересы авторов» почему-то всегда приводит лишь к снижению их реальных доходов...