— Врач говорит, что пока трудна утверждать что-либо определенно. Не исключено, что могут ампутировать ногу…
— Вам нужно немедленно отвезти его в больницу, где имеется специальное отделение для больных, страдающих диабетом.
— Врач просил пока обождать. Он сделал два укола сильнодействующего лекарства. Разговаривать Вилли вообще-то нежелательно… Вы его не утомляйте, пожалуйста, — вдруг совсем неофициально попросила она, улыбнулась, и Клесмет машинально отметил, что она молода и хороша собой. — Сюда, пожалуйста…
В большой светлой комнате она указала на кровать у стены и сразу же ушла. Увидев Клесмета, Леман смущенно улыбнулся и жестом предложил ему присесть на стул, стоявший у изголовья.
— Добрый вечер, Вилли, — поздоровался Клесмет.
— Как вы себя чувствуете?
Леман, словно не понимая, где он и что с ним, молча глядел на гостя.
— Вилли, я спрашиваю, как ваше самочувствие? Вы меня слышите?
— Да, — тихим голосом, не сразу ответил Леман и осведомился:
— Что-то случилось?
— Нет, нет, ничего не случилось. Все в порядке. Просто я захотел узнать, как ваше самочувствие и не нужно ли чем-нибудь помочь. — успокоил его Клесмет.
— Очень сильные боли в конечностях, воспалилась голень левой ноги. Увеличился сахар. Врач выписал дорогие лекарства и говорит, что через пару дней дела пойдут на поправку, — подобие улыбки пробежало по губам Лемана. Он попытался приподняться.
— Лежите, лежите, Вилли! Сейчас вам нужен абсолютный покой! А может все-таки отправить вас в больницу?
— Спасибо, но пока не нужно. Врач считает, что необходимо выждать. Хотите кофе? Сейчас попросим, и она принесет.
— А кто это? — Клесмет указал глазами на дверь.
— Это Флорентина Ливорски, моя подруга, я вам рассказывал. Жена уехала к родителям в Швибут, старики часто болеют и за ними нужно присмотреть. А Флорентина приходит и ухаживает за мной, пока я болею, — пояснил Леман.
— Понятно, — кивнул Клесмет. — Вилли, вы можете заказывать все лекарства, которые необходимо. О цене не беспокойтесь, мы все оплатим.
— Спасибо.
Убедившись, что Леман чувствует себя достаточно хорошо, чтобы разговаривать о серьезных делах, Клесмет рассказал о недавней встрече с Эрнстом. Тот обратился с просьбой отработать условия связи на случай опасности. Он ранее, якобы, говорил на эту тему с Бомом, но безрезультатно. Сейчас обстановка в Берлине осложняется, и он хочет знать, как ему действовать, если заметит за собой наблюдение. Клесмет, конечно, разъяснил ему, что осторожность нужна прежде всего в работе, а отступление — это в последнюю очередь. Тем не менее, он предложил Эрнсту условия связи на Швейцарию и хотел бы, чтобы Вилли тоже их знал и мог воспользоваться ими при необходимости.
— Кто-нибудь знает обо мне в Берлине? — спросил Вилли после того, как куратор закончил свой инструктаж.
— Я и Эрнст, еще мой начальник, больше никто, — ответил Клесмет.
— Это хорошо! А где ваш предшественник?
Я думаю, что он уже в Москве. А почему он вас интересует?
Во время нашей совместной работы я, честно говоря, его побаивался. — Вилли на мгновение задумался. Потом продолжил: — Мне не нравились его манеры, мне казалось, что он был немецким офицером. Бывало, сверкнет взглядом, настоящим взглядом прусского офицера, жестким, пронизывающим, налитым кайзеровским свинцом! Аж мороз шел по коже. Я серьезно опасался, что мы из-за него провалимся.
— Это вам показалось! Нормальный парень, может быть, нервничал немного и это отражалось на его поведении, — Клесмет выгораживал товарища по работе, у которого, видимо, не сложились отношения с агентом. Такое в разведывательной практике часто бывает.
Леман решил переменить тему разговора, заметив, что она неприятна Клесмету.
— По поводу условий связи на случай опасности, я могу сказать следующее, — заявил он, — если меня заподозрят, я это сразу почувствую и приму необходимые меры. Главное, чтобы у Эрнста не нашли моих записок! Это будут прямые улики. Если меня арестуют, я буду все отрицать!
— Согласен с вами, — сказал Клесмет. — Мы думаем сейчас над тем, как найти другую работу для Эрнста. Как только мы что-нибудь подыщем, вы не будете с ним встречаться. Между прочим, он сильно изменился после наших разговоров с ним. На встречу приходит ни жив, ни мертв, растерял весь свой гонор и самоуверенность. Ресторанные счета тоже уменьшились.
— Я тоже с ним очень серьезно разговаривал, — поддержал тему Вилли. — Посмотрим, надолго ли его хватит. Тут еще надо учитывать, что его вторая жена — активистка Международного общества помощи рабочим, распространяет литературу и, кажется, состоит членом ячейки компартии в больнице, где работает, что тоже опасно для нас.