И я оставался здесь, застрявшим, в ожидании лучших времен. Уже через десяток дней я полностью забывал, что был где-то в другой стране, потому что наша реальность была очень навязчива: столько страстей, столько враждебности, столько боли, столько жертв. Казалось, ничего другого в мире не существует. Всё другое выглядело какой-то сказкой.
Я проживал эту свою здешнюю жизнь, и у меня были свои невнятные иллюзии.
Я мечтал и был лишен возможности жить так, как хочу. Мою жизнь кроили сумасшедшие разных мастей и оттенков… Я всё время был в чьих-то руках, будто меня похитили из моей собственной судьбы.
Я знал, что те, наверху виноваты во всём. Они, так сказать, брали на себя ответственность. Будто какая-нибудь террористическая организация, типа, когда угонит самолет и захватит заложников. Это было для меня чем-то вроде алиби. Я действительно не мог отвечать за всё то дерьмо, которое они производили. В этом дерьме проходила и моя жизнь, так что я и за это отвечал лишь наполовину.
Я всегда думал, ох, что бы я мог сделать, как бы я жил, если бы не эти кретины, которые выносят мне мозги! Я сидел перед телевизором и материл их всех, по списку. И материл все эти годы и годы лаянья на короткой цепи…
Но сейчас всё как-то опасно ослабело!
Наконец пришло это время. Как говорят, нормализация.
Демократия. Индивидуализация вины. Я мог делать вид, что те, наверху всё еще виноваты во всём, но это чувство больше не было таким убедительным. Террор опасно ослабел. Это, в сущности, большой шок.
Я к такому не привык.
В каком-то смысле было даже легче, пока шли войны и везде было всё это дерьмо. Я не был один на один с самим собой. По крайней мере, хотя бы мог кого-то обвинить, а сейчас никто не берет на себя ответственность. Куда подевались террористы, что были наверху? Террористы, где вы? Я чувствую себя каким-то одиноким… в своих решениях.
Помню, когда умер Туджман — шесть месяцев спустя я оказался на приеме у психиатра. У меня развился какой-то кризис. Ощущение тесноты.
Он был последним, кто орал на нас, последним, чьего ухода я дожидался.
И тогда открылась пустота.
Потом я некоторое время пил xanax. Мне не хватало чего-то, что нападало бы на меня. Я боялся, как бы не напасть на себя самому.
Я был в состоянии перестройки. Я сам себя спрашивал, что со мной происходит. Вдруг меня осенило, мать твою, так я же сейчас должен стать субъектом! Уже поздно валить всё на кого-то, повторял я себе. Теперь я и в самом деле должен взять на себя ответственность. Действовать, делать выбор.
Но в голове у меня звучали язвительные голоса. Это были призраки прежних террористов: Может, ты не способен. Может, тебе не хватает храбрости. Может быть, ты никто и ничто. Посмотрим теперь, как ты будешь жить по-своему?
Я пытался заставить их замолчать.
Итак — свобода выбора, бэби… говорят язвительные голоса… Поглядим на тебя — выбирай!
Брак, дети, квартира?
Наркотики, алкоголь, макробиотика?
Христианство, медитация, мелкобуржуазность? Активизм, антиглобализм, гедонизм? Таиланд, Малага, порнография? Групповой секс, гламур? Акции, тотализатор, кредиты на квартиру? Куба, Кения или всё по-старому?
Меня убивали все эти варианты.
Было столько вариантов счастья, что большинство из них мне пришлось просто пропустить.
У меня было чувство, что мне нужно очень многое наверстать. Все те годы изгаженной молодости. Я не знал, как это делается. Как наверстываются годы?
Мне постоянно казалось, что я что-то упускаю. Глупое чувство. Прохожу мимо всего. Каждый день мимо этого Таиланда.
Этот Таиланд мне хочется послать в жопу. Я его вижу, когда еду на работу, каждый день, и в результате, бывает, так охреневаю, что хочу помчаться дальше, мимо редакции, на автостраду, с ветром в волосах, горланя какую-нибудь оптимистичную песню, которая разгоняет духов, держащих меня на привязи в этом месте, откуда я пытаюсь вырваться… В голове у меня мелькают виды всех тех морей и оазисов, всех тех идеальных мест, где и пьют-то неспешно, спокойно, под каким-нибудь тентом и в соломенной шляпе, где нет никаких следов этого здешнего существования, так что можно делать вид, что ты абсолютно другой человек… Я вздрогнул. Что за картины крутятся у меня в голове? Может, я это видел в телевизоре? Или это какая-то реклама? Матьтвоютак, ведь действительно похоже на рекламу!