- ПОЕХАЛИ!
И махнул рукой.
Обратно БМД неслась словно птица. Феликс. Дубин так и остался сидеть на башне, укутавшись в тулуп. Холод уже не брал - взошедшее солнце в безоблачном небе…
Пригревало психологически.
Что-то рвануло сзади, и, вдобавок просвистело мимо.
Граната!!!
Слетая в башню, Дубин еще успел подумать: и мина!!!!!
Развернув башню влево, он стал поливать зеленку из пулемета.
Но, поздно, засада уж взаду. Хотел еще из пушки вякнуть для куража, но палец на курке остановило недавнее воспоминание с последнего заезда. Там Полтинник уводил колонну, а пешие группы в кишлаке за речкой Логар, напротив того же Мухаммед Ага, пешие группы и наши, и
Царандоя и даже одна, Полтинника, нарвались на бой. И их кинули спасать пешеходов. В десант упали два - три царандоевца, один наш и двое из Полтинника, тронулись - всех вроде подобрали мы и другие машины. Отползаем, Дубин льет из пулемета, мост - не мост - две направляющие, а Дубин и не видит какой хлипкий мост, видит в прицеле духа с гранатометом, и выстрел! В себя. Сам тут же гранату в ответ и послал. Мимо. А машина то въехала уже на мост, и боковым выстрелом чуть не скинул Дубин ее в пропасть.
Заорал тогда Лупов в шлем:
- Ты, е… мать твою, урод че на… нас всех! Совсем ох…!!! Падла! Приедем домой вые..!!!
Так и не стрельнул из пушки на этот раз.
Дмитрий:
_ТАК, ТАКИ ТАК._
Дубин мыл пол. В кубрике положено мыть пол раз в день. Вот дух
Дубин и мыл. Приближаясь к печке, он уткнулся головой в сапоги
Кости. Костя и Серега возлежали на кроватях и курили что-то восточно-вонючее.
- Во, - сказал Серега, а ну пи…й сюда, - На, попробуй.
Дубин прикололся. Тряпка ходила туда-сюда, туда-сюда. В этих.
Руках. И так, главное, медленно. Туда-сюда, туда-сюда. Эта. Тряпка.
Раз - два. Три. Нет: раз - два. Раз - два. Раз - два.
Костя: "Гляди, он забалдел. Дубин, смирно!" Восклицательный знак - слишком грубо, так, типа, смирно.
Дубин встал на ноги и изобразил "смирно". Неважно изобразил.
- Так. Демьян. Бросил мыть пол, пошел на КПП. Там такой сержант Тименбаев. Помнишь?
Дубин резво кивнул башкой и растянулся мордой в ухмылке.
- Вот, зови его сюда, скажи, что у нас есть. Все, вперед.
Так, так, так. Ноги пошли, так, так, так, пошли ноги.
Репродуктор над казармой седьмой роты говорил: Миллион, миллион, миллион, миллион, миллион алых роз. Из окна, из окна, из окна из окна, провал свалки напротив входа тоже пах. Дубин бежал на
КПП и гыгыкал, аки мерин.
Миллион, миллион, миллион, миллион, миллион алых роз. Это Алла
Пугачева.
Миллион, миллион, миллион, миллион, миллион алых роз.
Миллион, миллион, миллион, миллион, миллион алых роз.
- Эй, сержант!
Тименбаев оглянулся, привстал со стула и быстро приблизился:
- А, ну в глаза смотреть! Да ты обкуренный, да он обкуренный, глядите! - Наряд добро закивал в ответ.
- Сержант Тименбаев, становись! Смирно! Вольно!
Другой косяк, на сопровождении это было, чуть не убил: стал разряжать оружие, а патрон, таки забыл. С тех пор на войне не употреблял практически. А от сержанта Тименбаева Серега отмазал.
Так, таки, так.
Дмитрий:
ЖЕЛТУХА _
Есть ментовский УАЗик. А есть другое убожество - ПАЗик.
Автобусик. Зеленый. С красным крестом в белом круге.
Дубин, уже месяц как слинявший из батальона с дистрофией и желтухой, перся куда-то, куда послали. Первая болезнь прошла за три дня на сытной больничной пище, вторая так просто не лечилась.
В ногах лежал человек. Какой человек - мертвое тело. Человек, который лежал, был желтым. Был абсолютно желтым, коричневым.
Человек, который лежал, умер от желтухи. Белирубин победил жизнь крупного парня на восемнадцатом году.
Из третьей инфекции до армейского морга было километров десять, как показалось в закрытом кузове тихохода. Дубин и еще один больной исполняли роль грузчиков - гробовщиков. В однообразии жизни эта поездка была развлечением.