Насколько детям важно видеть своих родителей вместе? Если бы мы не объявили новость как бы между прочим, когда бы они сами заметили, что дома теперь только один родитель? Может, и не скоро.
– У тебя есть вопросы?
Лео задумался, глядя на последнюю партию чистых приборов, зажатую в кулачке. Он не привык задавать вопросы, это Гарри у нас «почемучка». Лео принимает жизнь такой, какая она есть.
– Может, тебе что-то непонятно? – подбодрила я.
Я наблюдала за тем, как он пытается что-то сообразить, задумчиво глядя на вилки с ложками. А может, просто думает, что бы приятного сказать. Или никак не решит, кто я: жертва, которую надо поддержать, или зачинщик беды, которого надо отвергнуть. Наверное, ни то, ни другое.
Наконец его лицо прояснилось.
– Почему у нас столько ложек?
Он был так счастлив, когда я расхохоталась.
Ох, Лео, мой Лео! Только бы эта история не оставила в его сердце незаживающий шрам, хотя в это уже трудно поверить…
Гарри, бедняжка, выплакал все глаза, когда я объяснил новый расклад – а ведь он почти никогда не плачет. Он у нас семейный стоик.
– А вы с мамой еще женаты?
– Да, конечно. Пока что.
– Тогда почему вы не живете вместе?
– Это называется «мирное урегулирование», сынок. Мы не живем вместе, чтобы не ссориться, ведь это вредно для всех, особенно для тебя и Лео.
– А мы поедем на каникулы?
– Наверное, пока нет. У нас пока недостаточно денег.
– Мама сказала, что мы можем поехать к Тео в Кент – мы всегда туда ездим.
– Ну вот и хорошо.
Тео – сын Роджа и Элисон. Ясное дело – зашевелилась «команда Фии», женщины-матери смыкают ряды вокруг нее.
– А ты женишься на другой? – спросил Гарри. – Она тоже будет жить с нами?
– Нет, разумеется! Я женат на маме, мы не собираемся разводиться.
«Пока», беззвучно выговорил я, когда он отвернулся, хоть это было и неправильно. Конечно, нехорошо давать ребенку надежду, но я уже и сам начал в это верить.
И тут вы спросите, зачем же я все-таки разрушил свой брак? Наверное, тогда я не понимал, как сильно хочу его сохранить. Видимо, мной двигало желание умереть – отсюда и предсмертная записка.
Глава 12
Итак, вернемся к схеме «птичьего гнезда».
Первая пятничная смена оказалась до разочарования обыденной, особенно учитывая, что Брам фактически въезжал обратно – как будто мы не расстаемся, а сходимся. Вид его одежды, свисающей с кресла в спальне для гостей, мало чем отличался от тех времен, когда он поздно приходил домой и не хотел беспокоить меня своим храпом.
– Можно мы переночуем в домике? – спросил Гарри.
Это у них новый способ отмечать торжественные события (иногда разжигают костер). Брам метнул в мою сторону быстрый взгляд.
– Снаружи немного сыро, – ответила я.
Который день лил дождь, канавы переполнились, и газон превратился в болото. У подножия горки собралась лужа, а когда мальчики заходили домой после прогулки, их носки противно чавкали по кухонному полу.
– Поставим палатку в гостиной, – предложил Брам, и мой отъезд заглушили радостные вопли.
Собственно, такова и была наша цель: организовать все так, чтобы мальчики не замечали, кто пришел, кто ушел… Непрерывность.
Я неторопливо прогулялась через парк. На закате «Бэби-деко» выглядел соблазнительно: белый с золотом торт на фоне розового неба; однако внутри все оказалось меньше и как-то… проще, чем я запомнила с первого раза. Лифт – кошмар клаустрофоба, узкий коридор, химический запах свежей краски – совсем не то, что привычный аромат заляпанных глиной кроссовок и остатков пасты болоньезе.
Что касается самой квартиры, она походила скорее на номер в отеле: можно разглядеть всю обстановку, не поворачивая головы. Кровать (размер три четверти, не евро), кофейный столик, стеллажи, два небольших уютных кресла. Никакой обеденной зоны – короткая барная панель, а к ней пара дешевых табуретов, которые Брам привез из «ИКЕИ».
В ванной не было горячей воды, а урчание холодильника со временем переросло в рев реактивного двигателя, но я не стала звонить Браму. Мы договорились на одну ежевечернюю эсэмэску после того, как дети уложены спать, – кроме, разумеется, неотложных случаев.
По крайней мере телевизор работал – один из наших старых, маленький экран хорошо вписывался в ограниченное пространство. Когда я уселась на диван с миской равиоли и включила эпизод «Современной семьи» (очень в тему!), ощущение дискомфорта снизилось до уровня временной апатии, свойственной ночевкам в служебных помещениях.
– Понадобится время, чтобы привыкнуть, – предупреждала Роуэн. – Вам будет некуда себя деть, нечем занять без обычной беготни за детьми. Отпустите свои эмоции на свободу, не казните себя – это совершенно естественно.