И в заключение скажем, что имя Л. Скотта, изобретателя фоноавтографа (почти фонографа) оказалось незаслуженно забытым, именем Шарля Кро названа Французская музыкальная академия, а приоритет изобретения звукозаписи всецело принадлежит Томасу Эдисону.
Эра фонографа
Не будет преувеличением сказать, что самой большой сенсацией 1877 года было появление фонографа Томаса Эдисона. Даже привыкшая к техническим новинкам американская публика была потрясена. Огромные толпы любопытных хлынули в селение Менло-Парк, где размещалась лаборатория изобретателя, в надежде увидеть собственными глазами «чудо XIX века». Небольшой аппарат без устали с документальной точностью повторял только что произнесенные и записанные на валик слова и фразы.
Слух о чудесном аппарате вскоре достиг Европы. Уже через три месяца, в марте 1878 года фонограф демонстрировался во Французской академии наук. Мнения членов Академии в оценке новинки разделились. А академик Жан Бульо громогласно обвинил техника, демонстрировавшего аппарат, в мошенничестве и чревовещании. Даже авторитетная комиссия, созданная для изучения фонографа, не смогла переубедить упрямого Бульо: он так и остался в твердом убеждении, что фонограф «является лишь акустической иллюзией».
Между тем фонограф быстро завоевывал популярность. Для эксплуатации своего изобретения Эдисон организовал компанию «Edison Busines Phonograph», и вскоре тысячи фонографов стали покорять страну за страной.
Немало изобретателей пытались внести свой вклад в дело усовершенствования фонографа. Наибольших результатов, пожалуй, достиг Чарльз Тайнтер, создавший свою оригинальную модификацию аппарата под названием «графофон». Собственно, это был тот же фонограф, но вместо стеклянной мембраны Тайнтер впервые применил слюдяную пластинку, а вместо электрического привода — часовой пружинный механизм с центробежным регулятором. Слюда более чутко реагировала на звуковые колебания, а центробежный регулятор обеспечивал равномерное вращение цилиндра. Часовой же механизм позволил избавиться от громоздкой гальванической батареи, что сделало аппарат более компактным и мобильным.
Еще одним серьезным достижением Чарльза Тайнтера была замена звуконосителя из оловянной фольги (станиоля) на более эластичный материал — пчелиный воск с добавлением парафина и других веществ. Эдисон, будучи опытным предпринимателем, немедленно перекупил патенты Тайнтера и внес соответствующие конструктивные изменения в свой вариант фонографа.
Естественно, что первым человеком, определившим назначение нового аппарата, был сам изобретатель. Все названные им десять случаев применения фонографа сводились, в сущности, к скромной роли хранителя речевых текстов.
По мере того, как росла слава фонографа, расширялся и диапазон его применения. На фоновалики стали записываться видные политические деятели, известные артисты, поэты, писатели, проповедники. Во Франции Шарль и Эмиль Пате образовали общество «Братья Пате». Поначалу они демонстрировали купленный в Америке фонограф на ярмарках, народных гуляниях, выставках, а затем начали записывать и изготовлять собственные валики. Открытый ими в 1899 году на Итальянском бульваре в Париже «Патё-Салон-Дю-Фонограф» никогда не пустовал. Сеансы прослушивания валиков происходили так же, как сейчас киносеансы. Слушатели занимали места на скамейках, надевали наушники, соединенные резиновыми трубками с воспроизводящей мембраной фонографа, техник ставил валик и включал аппарат. Одновременно запись могли слушать 10–12 человек.
Кроме таких коллективных сеансов прослушивания записей, братья Пате занимались записью фоноваликов на продажу. При этом они впервые применили способ одновременной записи сразу нескольких валиков.
Распространению фонографа в России в немалой степени способствовал этнограф Ю. И. Блок, являвшийся одновременно доверенным фирмы Эдисона. Получив однажды из Америки партию новых аппаратов, он пригласил Льва Николаевича Толстого к себе на квартиру. Аппарат так понравился писателю, что он тут же выразил желание записать свой голос. После нескольких репетиций он наговорил на трех фоноваликах свой рассказ «Кающийся грешник». А вскоре у Льва Николаевича появился и свой собственный фонограф — подарок великому русскому писателю от прославленного американского изобретателя Томаса Эдисона.