— Как хорошо! — чуть слышно сказал Владимир Ильич.
Он встал и тихонько направился к себе. Моя жена Вера Михайловна, зная, что Владимира Ильича мучит бессонница, попросила его выпить снотворное, заранее приготовленное в рюмочке зеленоватое лекарство. Владимир Ильич покорно выпил и медленно поднялся наверх.
— Лишь бы уснул! — сказала Вера Михайловна.
Все мы, оставшиеся внизу, говорили шёпотом, ходили на цыпочках, боясь нарушить тишину прекрасного июньского вечера. Утром мы узнали, что Владимир Ильич в самом деле уснул. Встал Ильич бодрым.
С каждым днём он всё лучше и лучше себя чувствовал. Нередко он с Марией Ильиничной, а иногда и со всей нашей компанией ходил гулять к озеру, на берегу которого он любил посидеть. Несколько раз я ходил с ним купаться.
Владимир Ильич был замечательный пловец. Уплывёт, бывало, далеко-далеко в огромное озеро и там ляжет на воду и качается на волнах.
Я предупреждал Владимира Ильича, что в озере есть холодные течения, что оно вулканического происхождения и поэтому очень глубокое, что в нём есть водовороты и омуты, что в нём много тонет людей и что, одним словом, надо быть осторожным и не заплывать далеко.
Куда там!
— Тонут, говорите, тонут?.. — переспросит, бывало, Владимир Ильич.
— Да, тонут. Вот ещё недавно…
— Ну, мы не потонем…
— Холодные течения, говорите? Это неприятно… Ну ничего, мы на солнышке погреемся…
— Глубоко?
— Чего уж глубже!
— Надо попробовать достать дно.
Я понял, что лучше ничего этого ему не рассказывать.
Он, как настоящий спортсмен, только всё более распалялся от этих рассказов.
Не успеешь оглянуться, как он уже бежит по отлогому дну озера, потом вдруг нырнёт — и пропал… И нет, и нет его… Какие только мысли в эти тягостные минуты не приходят в голову!
И вдруг неожиданно вынырнет далеко-далеко, перевернётся на спину или покажется из воды по пояс, приглаживая обеими руками волосы. Потом оботрёт лицо и громко кричит мне:
— Что же вы? Здесь прекрасно! Очень хорошо!
И вдруг опять нет его. Ждёшь, ждёшь… Нет и нет! И снова появляется, ещё дальше, голова чуть виднеется. Лёг на спину, отдыхает, потом перевернулся и поплыл сажёнками, да какими! Летит, что твой катер. И опять скрылся вдали…
Вот, видимо, решил плыть к берегу. Быстро перевернулся на спину и полным ходом пошёл вперёд. Кисти рук так и мелькают. Всё ближе и ближе, кажется, совсем уже вот должен выйти… Но никак не может отказать себе в удовольствии: вот опять кувыркнулся и пропал, выскочил — и опять…
«Когда же он выйдет на берег?» — тревожусь я.
И вот появился из воды и давай около берега нагонять волну на волну. И побежал по низкой воде к берегу…
— Наконец-то!
Доволен очень. Хвалит озеро. Хвалит разную температуру воды. Рассказывает, как попал в холод — словно обожгло, а потом — на солнышко.
Боялся я за Владимира Ильича. Ведь в самом деле озеро опасное! Финские рыбаки, здесь родившиеся, и те боятся заплывать далеко от берега.
Что тут делать?
Решил я втайне от Владимира Ильича завести невдалеке от места купания лодку. Грёб я хорошо и в былое время на гонках ходил первым. В тот же день я пошёл нанимать лодку. Меня встречают и спрашивают:
— Кто это с вами вчера купался?.. Ну и пловец!
— Это моряк Балтийского флота, родственник мой, — вру я беззастенчиво, ради конспирации. — Приехал отдохнуть — да вот увидел родную стихию и, как утка, сейчас же в воду…
— Сразу видно, что моряк. Вот плавает так плавает!.. И по нашим местам разнеслась молва о прекрасном пловце — офицере Балтийского флота.
ОБЩЕСТВО ЧИСТЫХ ТАРЕЛОК
Все расселись вокруг стола на террасе. За столом было трое детей: две девочки и мальчик. Они подвязали салфетки и тихо сидели, ожидая, когда им подадут суп. Владимир Ильич посматривал на них и тихонько разговаривал. Вот подали суп. Дети ели плохо, почти весь суп остался в тарелках. Владимир Ильич посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал. Подали второе. Та же история: опять почти всё осталось на тарелках.
— А вы состоите членами общества чистых тарелок? — вдруг громко спросил Владимир Ильич, обращаясь к девочке Наде, которая сидела рядом с ним.
— Нет, — тихонько ответила Надя и растерянно посмотрела на других детей.
— А ты? А ты? — обратился он к мальчику и девочке.
— Нет, мы не состоим, — ответили дети.
— Как же это вы? Почему так запоздали?