Тут в дверях появился Сок Дэ и сразу оценил ситуацию. Он подошёл поближе, протянул руку и сказал:
— А ну-ка, дай посмотреть!
Ребята, которые до этого хохотали и громко восхищались, разом примолкли. Зажигалка оказалась в руках у старосты. Он рассматривал её некоторое время.
— И чьё это? — спросил он у Пёнг Джо безо всякого выражения в голосе.
— Моего отца, — ответил тот еле слышно.
Сок Дэ тоже стал говорить потише.
— Он тебе её подарил? — спросил он.
— Нет, я просто взял её, чтобы показать в школе.
— А кто ещё знает, что ты её взял?
— Только мой младший брат, больше никто.
На губах Сок Дэ промелькнула еле заметная усмешка. Он стал рассматривать зажигалку заново, с новым интересом.
— Да-а, ничего себе… — протянул он наконец, крепко зажав зажигалку в кулаке и испытующе глядя на Пёнг Джо.
Я внимательно наблюдал за Сок Дэ с самого начала и при этих его словах насторожился. Я знал, что, когда он говорит эту фразу, он имеет в виду нечто совсем другое. Когда Сок Дэ хотел получить что-нибудь из чужих вещей, его «Да-а, ничего себе…» означало просто «Дай сюда!». Обычно этой фразы бывало достаточно, чтобы вещь перешла из рук в руки, но иногда парень медлил, и тогда Сок Дэ говорил: «Ты мне не одолжишь?» Разумеется, это означало: «А ну, дай сюда, живо!» Никто не смог бы ему воспротивиться, вещь меняла хозяина без вариантов. Таков был секрет того, почему Сок Дэ никогда не «забирал» вещи, а всегда «получал» их. Я бы не мог тогда сформулировать, что передо мной — принуждение или сокрытие подлинных намерений, но я всегда понимал, что эти «подношения» бессовестны. Сегодня же я видел, что он обнаглел и действует почти в открытую.
Как и следовало ожидать, Пёнг Джо скорчил плаксивую физиономию, показывая, что, увы, от него ничего не зависит.
— Отдай, — сказал он довольно твёрдо. — Мне надо вернуть её на место, пока отец не вернулся домой.
— А куда твой отец уехал? — спокойно спросил Сок Дэ, словно не замечая протянутую к нему руку.
— В Сеул. Он завтра приедет.
— Поня-ятно… — протянул Сок Дэ, глядя на зажигалку.
Вдруг с ним что-то произошло: он кинул быстрый взгляд на меня. Я по-прежнему смотрел на него, ожидая, что он сделает непоправимую ошибку. От его взгляда я вздрогнул. Этот взгляд ясно говорил, что именно я был для него помехой. И в то же время в его глазах горел скрытый огонек гнева, от которого мне стало не по себе. Но всё это было только мгновение. С видом полного безразличия староста вернул зажигалку Пёнг Джо.
— Ну, тогда ладно… А то я думал, ты можешь мне её дать на время, — сказал он.
Мне было жаль, что Сок Дэ так легко вернул зажигалку. По тому, как он её поглаживал, по тому, как он не мог оторвать от неё глаз, было видно, что им двигала не просто жадность. Но он поборол свои чувства и взял себя в руки — так легко, что даже не верилось. Однако в конце концов оказалось, что и Сок Дэ не полный хозяин самому себе.
В этот день по пути домой из школы я заметил, что Пёнг Джо был совсем не такой, как утром. Когда шумная толпа валила к школьным воротам, он шёл ссутулившись, с озабоченным лицом, в нескольких шагах позади всех. Я сразу понял почему. Мы жили в одном и том же районе, и я мог бы пойти вместе с ним, но я решил следовать за ним на расстоянии. Я чувствовал, что Сок Дэ следит за нами откуда-нибудь из укромного места. Только когда все разошлись в разные стороны по пути к своим домам, оставив Пёнг Джо тяжело тащиться в одиночестве, я ускорил свои шаги и мигом его догнал:
— Привет, Пёнг Джо!
Он шёл очень медленно, весь погружённый в свои думы. Услышав меня, он вздрогнул, как разбуженный, и оглянулся.
— Скажи, Сок Дэ забрал у тебя зажигалку? — спросил я напрямик, отрезая ему пути к отступлению.
— Ну, не забрал… Я ему одолжил.
— Ты одолжил — значит, он забрал. А разве твой отец завтра не возвращается?
— Я скажу брату, чтоб он молчал.
— Так. Значит, получается, что ты украл у отца зажигалку и отдал её Сок Дэ. И что, отец ничего не скажет, если исчезнет такая вещь?
Лицо Пёнг Джо исказилось и потемнело ещё больше.
— Вот об этом я и думаю. Зажигалка — подарок отцу от моего дяди, который живёт в Японии.
Наконец-то! Пёнг Джо проболтался.
Он вздохнул совсем не по-детски и добавил: