Выбрать главу

Я отгоняла недоброе чувство, но оно росло во мне, гнало вперед и вперед, все во мне выпрямлялось, словно помятая трава, я ощущала в себе свежую, живую зелень и боялась смотреть маме с папой в глаза. Я шла немного впереди по заснеженной Стромовке.

Нет, это не я, не та, что тщетно подавляет радостное ощущение свободы, это не я, это, конечно же, та девушка с красивыми ножками в новых туфельках, блондинка, которой идет черная каракулевая пелеринка, мне не нужно свободы, я охотно променяю ее на Павлика, до самой смерти буду сидеть, скорчившись, на низенькой табуретке возле его коляски, и нести ребячью чепуху! Я хочу, хочу возвратиться в наш маленький, маленький мир.

Но я иду все быстрее, под снегом притаилась жизнь, на елках весело сверкают красные шишечки, осыпается с ветвей серебряная пыль, и вверх, в небо, взлетает разноцветный мяч. Он падает — вот это мяч, так мяч — я подхватываю его и кидаю незнакомым парням.

Они смеются. На улице звенит трамвай, люди идут за покупками, продрогший нищий подставляет мне ладонь, а две чумазые девчушки лакомятся одной конфеткой — когда одна сосет, другая молча шевелит губами.

«Кровавое несчастье на шахте «Нельсон»! — кричит мальчишка-газетчик. — Сотни вдов и сирот!.. Разрешат ли угольные магнаты спасательные работы?»

Я купила газету. Беда, обрушившаяся на незнакомых людей, переплетается с моим горем. В большом мире у меня тысячи и миллионы братьев, они верят в мою любовь. Я уже знаю, что и в большом мире чужие страдания будут душить мою радость, и в большом мире я не буду свободна.

Но пройдет много трудных лет, пока я пойму наконец, что последний завет моего Павлика был обманчив.

В своей неопытности я неправильно прочла его. Нет ничего прекраснее жизни!