Рипли рванулась с неведомой для нее самой силой -- и почти освободилась от державших ее рук. Но все-таки -- лишь почти.
Она слышала, как красавчик, наваливаясь на нее, загодя издал пронзительный вопль восторга. Однако этот вопль внезапно оборвался коротким взвизгом: громадный черный кулак, врезавшись в скулу Грегора, свалил его, как кеглю.
Над группой борющихся, сцепившихся тел стоял Дилон. Он шагнул вперед -- и еще кто-то опрокинулся от его кулака. Следующего, кто попытался встать на его пути, Дилон отшвырнул пинком, как собачонку. А потом в его руках появился обрезок трубы -- тут уж врассыпную отскочили все, спасаясь от со свистом рубящего воздух металла. Булькнув, оборвалась музыка: по плейеру пришелся случайный удар.
-- Ты в порядке? -- уголком рта шепнул Дилон Рипли. Она, все еще лежа на полу, быстро кивнула.-- Уходи отсюда, сестра. У нас сейчас будет воспитательное мероприятие для кое-кого из братьев. Мне придется заново внушить им некоторые ценности духовного порядка... О добре и зле, о том, что есть служение Господу -- и что есть отказ от него...
В ходе схватки Дилон вскочил на ту самую плиту, куда повалили Рипли, и теперь возвышался над своей оробевшей паствой как монумент. Глаза его сверкали, голос гремел, железная дубинка подрагивала в опущенной руке -- сейчас он больше чем когда-либо напоминал проповедника первых веков христианства.
Придерживая одежду, Рипли поднялась на ноги.
"Черный ящик" и робот валялись рядом -- там же, где она вынуждена была их бросить. Но теперь еще кое-что лежало между ними. Даже не "что", а "кто" -- оно медленно, тупо шевелилось, пытаясь подняться.
Грегор теперь уже не был прежним красавцем: огромный выпуклый синяк закрывал ему пол-лица. И смотрел он на Рипли не прежним нагло-уверенным взглядом, а с испугом, как побитая дворняжка.
И Рипли, стиснув зубы, ударила его наотмашь. Ее кулак впечатался в правую скулу Грегора с такой же хлесткой силой, как минуту назад кулак Дилона -- в левую. И Грегор снова ткнулся лицом в мусор.
18
Нет, то, что устроил Дилон на свалке, конечно, нельзя было назвать "воспитательным мероприятием". Да, он остался победителем, но трубой и кулаком он вколотил лишь страх в тела нескольких подонков. А это ненадежно, да и ненадолго, а до прилета спасателей -- еще неделя. И вообще после того, как Рипли исчезнет из их мира -- всем остальным еще жить и жить на Ярости...
Полагайся Дилон только на силовые методы, ему бы никогда не стать Пресвитером. Но он стал им, причем стал сам -- вопреки планам тюремной администрации и вопреки желанию воровской "элиты".
Итак, теперь ему надлежало уже не вбить страх, а привить понимание. Причем на этот раз -- не телам, а душам.
Трудная задача.
-- 173... 174... Итого, у нас еще 176 свечей остается,-- сказал кто-то из темноты. Кажется, это был Рейнс. Сказал -- и зачавкал жевательной резинкой.
Полукруг зажженных свечей странным созвездием мерцал во мраке. Общие собрания заключенные проводили сами, в потайном месте, скрываясь от посторонних глаз. Эти собрания традиционно проводились в "Кольце очищающего света" -- так здесь называли площадку, огороженную пламенем горящих свечей. Это была их давняя традиция, о которой не полагалось знать тюремщикам.
-- Ты можешь потише жевать? -- раздраженно спросил Дилон.
-- А чего? -- ответила темнота.
И снова раздалось чмоканье резинки.
-- А ничего! Просто я пытаюсь посчитать, хватит ли 176 свечей, чтобы замкнуть круг достаточной площади. И я не могу думать, когда ты так усердствуешь над своей жвачкой!
На секунду наступило безмолвие. Но тут же его нарушил гулкий звон: где-то вдали, за пределами освещенного круга, с грохотом упала и покатилась пустая бочка из-под топлива.
-- Опять?! -- рыкнул Дилон.
-- Это не я,-- поспешил заверить Рейнс.
-- Ребята, может, вы там что-то зацепили? Бомс? Голик?
-- Нет... нет...-- ответили два голоса из тьмы. А больше никого в этом отсеке и не было.
-- Что за черт?! -- Пресвитер приподнялся.-- Эй, кто там?!
Сперва ответом была тишина. Потом будто бы кто-то быстро пробежал по самой грани освещенного пространства. Потревоженный воздух колыхнул свечные огоньки, задув из них один или два.
И тут Дилон, даже не шестым, а каким-то двадцатым чувством ощутил опасность. Это не было рациональное чувство -- просто страх перед Неведомым паучьими лапами пробежал у него по спине.
Он тут же устыдился этого страха и шагнул в направлении странных звуков. Но за эту секундную заминку его успели опередить. Ближайший из заключенных -- это был Бомс, самый надежный, единственный среди собравшихся здесь, на кого Дилон мог положиться при любых обстоятельствах,-- уже двинулся в сторону шума. Зажженный им от свечи факел чадил и плевался искрами.
Через несколько секунд сидящие могли видеть только этот факел, огненной точкой прорезающий мрак. Все остальное проглотила тьма.
-- Что там, брат?
-- Ничего...
Бомс шел не скрываясь. Он отчетливо знал, что здесь некому ему угрожать, и был абсолютно уверен, что вскоре обнаружит кого-нибудь из своих "союзников", который тайком пробрался в отсек и сейчас пытается подслушать их разговоры. А обнаружив -легонько, без злобы даст ему по физиономии, за шкирку приволочет в "Кольцо" и поставит перед Пресвитером по стойке "смирно". И поделом! Не умеешь шпионить -- не берись!
Что-то метнулось от него в сторону, на четвереньках пробежало вдоль штабеля бочек.
-- Ну-ну, шутник,-- Бомс пригнулся, всматриваясь, -- и далеко ты собрался?
Теперь ему, прячущемуся, не уйти: Бомс отлично видел, что тот -кем бы он ни был -- сам загнал себя в тупик, образуемый рядами бочек и изгибом стены.
-- Вылезай! -- рявкнул Бомс, загораживая единственный путь к отступлению.
Он продвинулся чуть вперед -- и обомлел. Факел хорошо освещал закуток, куда скрылась метнувшаяся тень. И там не было никого. Лишь под потолком зиял шестиугольник вентиляционного отверстия, но до него не дотянуться даже в прыжке, а уж тем более не сделать это бесшумно, да еще за считанные секунды.
Стоя прямо под этим отверстием, Бомс озадачено озирался. Нет, никакой потайной лазейки...