В родовой Шурочка вскарабкалась на высокий стол, и её окружили люди в белых халатах, забрызганных кровью. Единственное, что у них было чистое – это очки и перчатки.
Тужиться у Шурочки не получалось. Врачи всё время повторяли – «Ещё! Ещё! Сильнее!». Потом – «Отдыхай! Дыши!». Потом опять – «Тужься! Тужься! Сильнее! Ещё!» Шурочка рычала от стараний, а в соседней родовой стонала другая роженица, и всё это сливалось в один непрекращающийся шум. Врачи и ласково уговаривали Шурочку поднапрячься, и массировали живот, и грозились сделать кесарево, а у неё, истерзанной болью и обессиленной, уже начало уплывать сознание. Как сквозь вату она услышала что-то о давлении, и на её лоб лёг прохладный влажный компресс. Очередная схватка. И вдруг Шурочка почувствовала освобождение. Она с усилием подняла голову и увидела окровавленное тельце сына с ещё не перерезанной пуповиной. Откинулась на подушку счастливая – всё закончилось!
Новорожденного обмыли, завернули в кокон пелёнок и положили на соседний с мамочкой столик. Шурочка повернула голову и внимательно всматривалась в сына, стараясь запомнить его черты, потому что следующим после родов её страхом была подмена ребёнка (насмотрелась шоу «ДНК» на НТВ).
А врачи, между тем, продолжали делать своё дело. Последней острой вспышкой боли для Шурочки было когда из её живота выдернули послед. Когда зашивали разрывы в промежности, только немного щипало. Кто-то из врачей пошутил – «Небось, рада будешь, если полностью зашьём?» Шурочка дежурно улыбнулась, не в состоянии понять глубинного смысла шутки.
Потом Шурочка долго лежала на каталке в коридоре и слушала стоны и крики других рожениц. Ей казалось, что все про неё забыли. Какая-то врачиха, проходя мимо, укоризненно проворчала – «Хоть бы «спасибо» сказала!» Шурочке мгновенно стало стыдно, она попыталась крикнуть вслед уходящей спине – «Спасибо!» Но врачиха не оглянулась.
В послеродовой палате их, новоявленных мамочек, лежало четверо. Утро началось с обхода. Дольше всех врачи совещались около кровати Шурочки. Шурочка забеспокоилась – врачи сыпали цифрами и какими-то терминами, не знакомыми даже ей, работающей в смежной области.
– У меня всё в порядке?
– А Вы как себя чувствуете? Что-то беспокоит?
– Нормально… вроде, – с запинкой ответила Шурочка.
По сравнению со вчерашним днём небольшая головная боль и пощипывание при мочеиспускании были сущими пустяками, а отсутствие тяжести в области живота вообще добавляло оптимизма, хотя чисто внешне его размеры не очень-то и уменьшились.
– Вот видите! Вы – большая молодец! Рожали сами. Значит, всё будет хорошо!
…Воодушевлённая и свято поверившая словам доктора, Шурочка позже также ответила – «Хорошо!» на вопрос районного гинеколога – «Как прошли роды?» На что пожилая врачиха посмотрела на оптимистку поверх очков и хмыкнула: «Давление двести десять и пять швов?! Ну-ну!» И выписала Шурочке удлинённый послеродовой больничный на 86 дней…
После ухода врачей в палату вкатили тележки с детьми, и стало уже не до размышлений о собственном самочувствии. Шурочка с умилением и некоторой долей страха всматривалась в сына и никак не могла осознать, поверить, что ещё вчера он был у неё внутри, что это она сотворила этакое чудо – от крошечной точки на первом УЗИ, где, если бы не указание врача, она сама бы ни за что не поняла, что изображено на снимке, до маленького человечка с голубыми глазами, нежной светлой кожей, тонюсенькими пальчиками с миниатюрными ноготками и реденькими рыжими волосиками на кукольной голове.
Увидев сына второй раз в жизни, Шурочка ужасно обрадовалась, теперь-то она точно была уверена, что она никогда его ни с кем не перепутает. Он был единственным из четырёх детишек в палате со светлой кожей и такими весёленькими волосиками. По рассказам мамы Шурочка тоже родилась рыжеволосой, к школе волосы у неё уже стали пшеничного цвета, а в юности потемнели до светло-русых. Так что сомневаться, что это её сын, причин не было.
А вот то, что он сын Тимура Георгиевича стало ясно чуть позже. Лёвушка, единственный из всех, практически, не подавал голоса – ни когда был голодный, ни когда ему не нравилось лежать в набухшем от мочи или кала памперсе. Хмурил белёсые бровки и кряхтел. Вот, уж, истинный сын отца-молчуна!
Большой удачей оказалось, что вместе с тремя первородящими в их палате оказалась Галина, которая родила уже третьего ребёнка. Она и как пеленать, и как подмывать ребёнка показала. Шурочка вообще не знала, с какой стороны к сыну подойти, на курсы ведь она не ходила из-за того, что жила за городом. А остальные мамочки – Надя и Света, курсы хоть и посещали, но разве это одно и то же – кукла и ребёнок?!? А кормление?!? Это ведь целая наука, как правильно подавать сосок, чтобы и малышу было удобно и тебе не больно!