— Дайте фонарь, — сказалъ инспекторъ, вынимая ключи.
Покорный сателлитъ подалъ ему фонарь.
— Теперь пойдемте, джентльмены.
Однимъ изъ ключей онъ отперъ прохладный подвалъ въ концѣ двора, и всѣ вошли туда. Но въ скоромъ времени они снова показались. Никто не говорилъ, кромѣ Юджина, прошептавшаго Мортимеру:
— Немногимъ похуже леди Типпинсъ.
Всѣ опять направились въ выбѣленную библіотеку того же монастыря, — а визгливыя требованія утробы стояли въ воздухѣ, не смолкая и тогда, когда они смотрѣли на печальное зрѣлище, для котораго явились сюда, не смолкая и послѣ, когда аббатъ монастыря, инспекторъ, суммировалъ имъ обстоятельства этого казуснаго дѣла. Вотъ что онъ разсказалъ:
— Нѣтъ никакого ключа къ тому, когда попало тѣло въ рѣку. Это часто бываетъ, что не находится ключа. Прошло слишкомъ много времени и трудно дознаться, когда послѣдовало поврежденіе членовъ: при жизни или послѣ смерти, одно весьма основательное медицинское свидѣтельство утверждаетъ: при жизни; другое столь же основательное медицинское показаніе утверждаетъ: послѣ смерти. Буфетчикъ съ парохода, на которомъ джентльменъ прибылъ въ Англію, приходилъ взглянуть на трупъ, и готовъ подъ присягою удостовѣрить тождество личности; онъ же готовъ присягнуть и насчетъ одежды. Къ тому же, видите, найдены бумаги. Гдѣ же пропадалъ этотъ человѣкъ, такимъ образомъ, безъ слѣда, съ тѣхъ поръ, какъ покинулъ пароходъ и до тѣхъ поръ, какъ его нашли въ рѣкѣ? Можетъ быть, закутилъ немного, думая, что покутить бѣда невелика, но къ кутежамъ былъ непривыченъ и кутежъ-то и сгубилъ его? Завтра — формальный осмотръ, и, безъ сомнѣнія, послѣдуетъ приговоръ присяжныхъ коронера.
Говоря все это, инспекторъ нѣсколько разъ взглянулъ на незнакомца; потомъ, окончивъ свою рѣчь, сказалъ тихонько Мортимеру:
— Вашего знакомаго это, кажется, сразило, сразило наповалъ.
Тутъ онъ еще разъ пытливо взглянулъ на незнакомца. Мистеръ Ляйтвудъ объяснилъ, что онъ не знаетъ этого человѣка.
— Въ самомъ дѣлѣ? — спросилъ инспекторъ, насторожившись: — гдѣ же вы сошлись съ нимъ?
Мистеръ Ляйтвудъ объяснилъ и это.
Инспекторъ, въ продолженіе всей своей рѣчи и въ то время, какъ перебрасывался этими послѣдними словами съ Мортимеромъ, стоялъ, опершись локтями на конторку и пропустивъ пальцы правой руки между пальцами лѣвой. Вдругъ, не измѣняя своего положенія и только вскинувъ глаза на незнакомца, онъ громко спросилъ его:
— Вамъ никакъ дурно, сэръ? Должно быть, вы не привыкли къ дѣламъ этого рода?
Незнакомецъ, стоявшій съ опущенной головой у камина, прислонившись къ нему, обернулся и отвѣтилъ:
— Нѣтъ, не привыкъ. Страшное зрѣлище!
— Я слышалъ, сэръ, что вы ожидали признать въ этомъ трупѣ извѣстнаго вамъ человѣка?
— Да?
— Ну что же, признали?
— Нѣтъ, не призналъ. Ужасное зрѣлище, страшное! Ухъ, какое ужасное зрѣлище!
— Кого же вы искали? — спросилъ инспекторъ. — Опишите намъ его, сэръ. Можетъ быть, мы можемъ вамъ помочь.
— Нѣтъ, нѣтъ, — сказалъ незнакомецъ. — Было бы совершенно безполезно. Прощайте.
Инспекторъ не двинулся, не отдалъ никакого приказанія; но его сателлитъ шмыгнулъ къ выходной двери, прислонился къ ней спиной, взялся за косякъ ея лѣвой рукой, а правой, какъ будто невзначай, навелъ на незнакомца бычій глазъ [3] фонаря, принятаго имъ отъ инспектора при входѣ въ комнату.