— Бѣдный, милый папа! Папа, прошу васъ, умоляю васъ, отпроситесь на весь остальной день! Поѣдемъ со мной и проведемъ его вмѣстѣ.
— Хорошо, моя милая, я слетаю въ контору — спрошу разрѣшенія.
— Только, прежде чѣмъ вы слетаете въ контору, папа, — проговорила Белла, снимая съ него шляпу, и, взявъ его за подбородокъ, принялась взбивать ему волосы по своей старой привычкѣ,- скажите, что я, хотя и взбалмошная и злая, а никогда не обижала васъ.
— Дорогая моя, говорю это отъ всего моего сердца… Но позволь себѣ замѣтить, — нѣжно намекнулъ херувимчикъ, выглядывая изъ окошка кареты, — какъ бы намъ не привлечь общаго вниманія. Вѣдь не часто случается, чтобы человѣку убирала волосы прелестная женщина на улицѣ, въ собственной каретѣ.
Белла расхохоталась и надѣла ему шляпу. Но когда его дѣтская фигурка затрусила, переваливаясь, обратно къ конторѣ, она подумала о томъ, какой на немъ обтрепанный, бѣдный костюмъ, вспомнила его веселую покорность судьбѣ, и на глазахъ у нея навернулись слезы. «Ненавижу этого секретаря за то, что онъ смѣетъ такъ думать обо мнѣ, а все-таки онъ, кажется, наполовину правъ», сказала, она себѣ.
Р. Вильферъ скоро воротился, болѣе чѣмъ когда-нибудь напоминая мальчика, вырвавшагося изъ школы. Белла отпустила карету, написавъ карандашомъ записку мистрисъ Боффинъ, въ которой увѣдомляла ее, что она осталась съ отцомъ.
— Все уладилъ, милочка. Отпускъ дали сейчасъ же, да еще какъ любезно отпустили!
— Теперь скажите, папа, гдѣ можемъ мы найти такое укромное мѣстечко, чтобы мнѣ подождать васъ, пока вы сходите по одному моему порученію, потому, что карету отправлю домой.
Это потребовало нѣкотораго размышленія.
— Вотъ видишь ли, душечка, ты стала такою прелестнѣйшею женщиной, что мѣстечко это должно быть самое укромное.
Наконецъ, онъ придумалъ: подлѣ сада у Тринити-Гаузъ, на Тоуэръ-Гиллѣ. Туда они и отправились.
— Слушайте теперь, папа, что я вамъ буду говорить. Обѣщайтесь и клянитесь сдѣлать все, какъ я вамъ скажу.
— Обѣщаюсь и клянусь, мой дружокъ.
— Прежде всего: не задавайте мнѣ никакихъ вопросовъ. Вотъ вамъ кошелекъ: ступайте въ ближайшій магазинъ готоваго, самаго лучшаго платья, купите тамъ и надѣньте самую лучшую пару, самую лучшую шляпу и самые лучшіе сапоги — изъ патентованной кожи, папа, помните! — все самое лучшее, что только можно получить за деньги, и потомъ возвращайтесь ко мнѣ.
— Но послушай, дорогая моя…
— Берегитесь, папа! — И она весело подняла указательный пальчикъ. — Вы обѣщались, вы клялись. — Это нарушеніе присяги — сами знаете.
На глупенькихъ маленькихъ глазкахъ папа выступили слезы, но она осушила ихъ поцѣлуемъ (хотя у нея самой глаза блеснули слезами), и онъ проворно пошелъ отъ нея. Черезъ полчаса онъ воротился, до того преобразившійся, что Белла въ восторгѣ обошла вокругъ него разъ двадцать, прежде чѣмъ взяла его подъ руку, и радостно прижала къ себѣ.
— Ну, папа, — проговорила она, притягивая его къ себѣ какъ можно ближе, — ведите прелестнѣйшую женщину куда-нибудь обѣдать.
— Куда же мы отправимся, душа моя?
— Въ Гринвичъ! — отважно объявила Белла. — Да смотрите, угостите тамъ прелестную женщину всѣмъ самымъ лучшимъ.
Когда они шли къ пароходу, Р. Вильферъ робко спросилъ:
— А что, моя милая, не желала ли бы ты, чтобы твоя мать была съ нами.
— Не желала бы, папа; мнѣ хочется сегодня, чтобъ вы одинъ были со мной. Я всегда была вашей любимицей, а вы — моимъ любимцемъ изо всей семьи. Мы часто и прежде убѣгали изъ дому вдвоемъ. Развѣ не убѣгали, папа?
— Ахъ, правда, правда, убѣгали! Чаще всего по воскресеньямъ, когда мать твоя бывала иной разъ наклонна… гмъ… бывала несовсѣмъ любезна, — отвѣчалъ херувимчикъ, повторяя свое прежнее деликатное выраженіе, передъ которымъ онъ, замявшись, немного откашлялся.
— Да. Но я боюсь, что я рѣдко или, вѣрнѣе, никогда не была съ вами такъ кротка, какъ бы слѣдовало. Я заставляла васъ носить меня на рукахъ, когда по настоящему мнѣ надо бы было бѣгать самой. Я часто заставляла васъ играть со мной въ лошадки, когда вамъ хотѣлось посидѣть и почитать газету. Не заставляла — скажите?
— Изрѣдка, изрѣдка. Но Господи! что задитя ты была! Какая подруга для меня!
— Подруга? Вотъ именно подругой я и хочу быть вамъ сегодня, папа.