— Никто, — отвѣтилъ старикъ.
— Что правда, то правда, — согласился Фледжби.
— Никто, повторилъ старый еврей, печально качая головой. — Всѣ смѣются даже надъ такимъ предположеніемъ, какъ надъ сказкой. Когда я говорю: «Эта маленькая торговля не моя, — плавнымъ движеніемъ гибкой руки онъ указалъ на разнообразные предметы на полкахъ, — эта торговля принадлежитъ одному молодому джентльмену, христіанину, который почтилъ своимъ довѣріемъ меня, слугу своего, поручивъ мнѣ вести дѣло, и я обязанъ отдать ему отчетъ въ каждой бездѣлушкѣ, зъ каждой бусинкѣ» — всѣ надо мною смѣтся. Когда же, по поводу другихъ денежныхъ дѣлъ, я говорю заемщикамъ…
— Постойте, старина! — перебилъ его Фледжби. — Надѣюсь, вы не говорите имъ, чего не надо?
— Сэръ, я говорю имъ не болѣе того, что я вамъ сейчасъ повторяю. Когда я говорю имъ: «Не могу вамъ этого обѣщать: я не могу отвѣчать за другого, я долженъ переговорить съ хозяиномъ. У меня нѣтъ денегъ, я бѣдный человѣкъ, и это не отъ меня зависитъ», — они не вѣрятъ и такъ сердятся, что проклинаютъ меня.
— Вотъ это ловко! — воскликнулъ обаятельный Фледжби.
— Очень часто они мнѣ говорятъ: «Нельзя ли обойтись безъ этихъ штукъ, мистеръ Райя? Полно, полно, мистеръ Райя, мы знаемъ продѣлки людей вашего племени! (Моего племени — Боже правый!) Если вы даете деньги взаймы, такъ давайте же, давайте! А если не даете, такъ берегите ихъ, да ужъ прямо и говорите». Они не вѣрятъ мнѣ.
— Это очень хорошо, — сказалъ Обаятельный.
— Они говорятъ: мы знаемъ, мистеръ Райя, знаемъ. Стоитъ только взглянуть на васъ, чтобъ разгадать, въ чемъ тутъ дѣло…
«Хорошъ, очень хорошъ для своего мѣста, да и я молодецъ, что выбралъ такого. Я, можетъ быть, и мѣшковатъ подчасъ, да ужъ зато рѣдко когда ошибусь», думалъ Фледжби.
Ни единаго звука изъ этого разсужденія не вырвалось наружу съ дыханіемъ Фледжби, дабы не подать повода слугѣ возвысить себѣ цѣну. Не глядя на старика, спокойно стоявшаго передъ нимъ съ преклоненною головою и потупленными глазами, онъ чувствовать, что убавить у этого еврея одинъ дюймъ его лысины, одинъ дюймъ его сѣдыхъ волосъ, одинъ дюймъ его долгополаго сюртука, одинъ дюймъ его шляпы, одинъ дюймъ его ветхозавѣтнаго посоха, значило бы убавить у себя сотню фунтовъ стерлинговъ.
— Слушайте, Райя, — заговорилъ Фледжби, смягчившись послѣ всѣхъ этихъ соображеній. — Я хочу расширить размѣры покупки сомнительныхъ векселей. Займитесь-ка этимъ дѣломъ.
— Будетъ исполнено, сэръ.
— Просматривая счета, я вижу, что эта отрасль нашего дѣла приноситъ изрядный барышъ, и потому я намѣренъ расширить ее. Объявите, гдѣ слѣдуетъ, что вы скупаете сомнительные векселя огуломъ, — на вѣсъ, если можно, — предполагая, конечно, что вы будете просматривать пачки. А затѣмъ еще одно дѣльце: приходите ко мнѣ съ конторскими книгами въ восемь часовъ утра въ понедѣльникъ.
Райя вынулъ изъ-за пазухи складныя таблетки и записалъ приказаніе для памяти.
— Вотъ и все, что я хотѣлъ вамъ покуда сказать, — прибавилъ Фледжби жесткимъ тономъ, слѣзая съ табурета. — Ахъ да, еще вотъ что: я желалъ бы, чтобы вы пользовались свѣжимъ воздухомъ въ такихъ мѣстахъ, гдѣ вы могли бы слышать колокольчикъ или дверной молотокъ, — то или другое, или, пожалуй, и то, и другое. Кстати: какъ это вы дышите свѣжимъ воздухомъ на крышѣ? Изъ трубы, что ли, выставляете голову, или какъ?
— Сэръ, тамъ есть площадка, крытая свинцомъ, и я устроилъ себѣ на ней маленькій садикъ.
— Въ которомъ вы скрываете ваши деньги, старый скряга?
— Сокровище, которое я скрываю, хозяинъ, помѣстилось бы въ садикѣ величиною съ наперстокъ, отвѣчалъ Райя. — Двѣнадцать шиллинговъ въ недѣлю, получаемые въ видѣ жалованья старикомъ, скрываются сами собою.
— Желалъ бы я знать, чего вы въ самомъ дѣлѣ стоите? — проговорилъ презрительно Фледжби. — Ну, Богъ съ вами! Пойдемте-ка лучше взглянуть на вашъ садикъ на крышѣ.
Старикъ ступилъ шагъ назадъ и замялся.
— Сказать вамъ правду, сэръ, у меня тамъ гости.
— Гости? Чортъ знаетъ что такое! — воскликнулъ Фледжби. — Я полагаю, вы не забыли, кому принадлежитъ этотъ домъ?
— Онъ вашъ, сэръ, конечно, а я, живущій въ немъ, вашъ слуга.
— Ага! А я ужъ думалъ, вы забыли это, — протянулъ Фледжби, смотря на бороду Райя и ощупывая свою собственную. — Какимъ же это образомъ у васъ гости въ моемъ домѣ?
— Взойдите, сэръ, наверхъ, и взгляните на моихъ гостей. Я надѣюсь, вы согласитесь, что они народъ безобидный.
Обойдя его съ привѣтливой почтительностью, старикъ началъ подниматься по лѣстницѣ. Взбираясь впереди, онъ придерживался рукой за перила и, въ длинной черной одеждѣ своей, точно въ рясѣ, прикрывавшей послѣдовательно каждую ступеньку, казался вожакомъ пилигримовъ, набожно всходившихъ къ гробницѣ пророка.