Эта девушка пьянит рассудок так, как не справился бы с этой задачей любой высокоградусный напиток.
Как же жадно скользят его руки по женским изгибам, останавливаясь на уровне широких бёдер, которые сейчас скрыты подслоями оливкового платья, украшенного драгоценными камнями, которые могла себе позволить только семья с высокопоставленными должностями. Её губы движутся с такой уверенностью и напором, что это даже забавляет парня, пока сладкая карамельная нега не погружает его в свои владения, подобно зыбучим пескам.
Раздавшийся гром и резко отворившаяся дверь в дом пугает до такой степени, что воин отрывается от губ любимой, и одним лишь движением, которое доведено буквально до автоматизма, обнажает лезвие холодной блестящей стали, наточенной до такой степени, что достаточно притронуться ― на руке проявится след рассечения кожи, а затем проступят алые бусины.
― Влад? ― недоверчиво говорит Аслан, спрятав холодное оружие обратно, в то время как запыхавшийся Влад тянет друга за локоть поодаль от заинтригованной кареглазой девчонки. Они перешёптываются друг с другом беспрерывно, и сменяющиеся эмоции на их лице говорят сами за себя: происходит что-то неладное, и на душу Лале вновь снисходит тот животный ужас, необоснованный, но рефлекторный.
Активная жестикуляция рук парней поистине пугает ― они что-то яростно обсуждают, не замечая и не обращая никакого внимания на юную кареглазую девицу, взор которой несравним ни с одним сокровищем этого мира.
― Хватит шептаться! Что происходит?! ― она возмущенно вскидывает брови, демонстративно сложив руки на груди. Ей не нравится когда от неё что-то скрывают эти двое. Никогда не нравилось. Аслан на ватных ногах подходит к возлюбленной и крепко прижимает к себе, всеми силами стараясь не раздушить её в крепких руках. Барышня также обнимает его тоненькими ручками, которые обвивают его сильное тело, подобно змеям. Носом утыкается в сильную грудь и снова вдыхает этот чудный аромат кожи и ванили, но вдобавок от него пахнет теперь ещё чем-то цитрусовым, но вот что ― понять нереально. Один поцелуй в макушку ― долгий, но такой родной, разгоняющий все женские страхи прочь, ведь за этим мужчиной она будет как за каменной стеной, но чувствовалась в нём нотка той боли, которую нельзя было прочувствовать сразу. Она будто надежно припрятана, но всё равно просачивается сквозь сияющую любовь и доброту юноши, которую он будто передает молодой хатун.
― Тебе нужно бежать вместе с Владом. ― горечь в грубом голосе, сквозь которую просачивается и ломота изнутри, хрустящая костями так безжалостно и жестко ― слышна сразу. Лале, в попытке вырваться из его цепких объятий и настучать кулачками по грудной клетке, терпит поражение, лишь обреченно сдвинув брови и прижавшись сильнее к возлюбленному. ― Войско Мехмеда наступает и не остановится ни перед чем.
― Давайте сбежим вместе, прошу. Никто не останется здесь! Никто! ― сморгнув обжигающую солёную каплю в уголке глаза, русоволосая с детской надеждой заглядывает в мужские глаза, потемневшие от нахлынувшей тоски и режущего чувства вины, раздирающего в клочья всё живое, что осталось в рыжеволосом парне.
― Нет, ― рычит он, но тут же смягчает тон, ― тебе нужно бежать. Прошу, спасайся. ― нежно взяв её личико огромными ладонями, воин вновь вглядывается в этот омут, зеркало её души, в котором ещё столько неизведанных местечек, шоколадный отблеск из-за застеливших одной пеленой, слёз, и вовсе принуждает его сердце болезненно сжаться от безысходности. От её всхлипов, которые разносят вибрации по телам, становится только хуже, ведь когда-то пленённый парень чувствует разрывающую изнутри боль, которую должна перенести милая Лале.
― Аслан, мы постоянно спасаемся все вместе, и пусть этот раз не станет исключением! ― Влад вмешивается в этот разговор нагло и бесцеремонно, но попытка уговорить друга становится призрачной, когда рыжеволосый юноша в отчаянии отталкивает от себя Лале-хатун, которая приняв это на свой счёт, пускает горькую слезу по загорелой щеке, оставляющую за собой мокрую горячую дорожку. Ей кажется, что Аслан предает её, она хочет быть с ним, но таково решение парня: спасти её, а самому остаться здесь, пытаясь задержать всё войско разъяренного, что невозможно.
― Давай, Лале, нужно уходить. ― командуя, молвит Цепеш, положив руки барышне на плечи, оказывая какую-никакую, но поддержку. Он одним кивком головы выказывает своё уважение к другу, на что тот лишь ухмыляется, отведя наполненные слезами глаза в сторону окна, выглядывая первые знаки, которые могли бы подать турки. Одна лишь фраза слетает с его уст перед тем, как ребята покинут этот дом и уйдут навсегда:
― Я люблю тебя, Лале. ― дрожащий голос и ком в горле знатно подводят парня, и тот выдаёт своё состояние, но тут же перебивает эту паузу другими словами: ― Береги её, Влад. Береги и сделай счастливой.
Рыдающая взахлёб Лале рвётся к любимому, но сильная рука, сжавшаяся тугим кольцом на её предплечье не даёт этого сделать, за что девушка проклинает себя, винит в том, что не сможет в полной мере выразить свою неизмеримую любовь к человеку, которого знает едва ли не с самого детства. Она знает, что не найдет такого же, как он. Первая любовь, которую описывали в книгах ― чушь, по сравнению с тем, что происходило между ними. Не передать словами то блаженство, когда она замечала эти рыжие локоны неподалёку и уже бежала к нему в объятия, не смотря на то, что свидетелей было достаточно вокруг, а стоило ему только лишь приблизиться к приоткрытому ротику Лале, как дыхание замирало, сердце будто на секунды останавливалось, но затем било по рёбрам с бешеной скоростью, возвращаясь в привычный темп не совсем обычными путём.
Перед глазами пролетает тот их первый поцелуй, когда она была в том розовом платье, когда неопытность не так играла роль, как бушующие внутри них чувства. Всё это ― лишь малая часть воспоминаний, которая отдает приятным ощущением в глубине души и разума. Их больше, но этот поцелуй, который он осмелился оставить на губах хатун два года назад ― особенный, не пошлый, чувственный и такой долгожданный.
Пожалуй, это последнее, что услышали Аслан и Лале друг от друга ― ведь его мёртвое тело найдут стражники дворца прямо возле того дома, а Лале, хрипящую от перебивающей дыхание густой крови, Влад в слезах будет прижимать к себе, умоляя не смыкать очей, на что та слабо улыбнется и попросит не плакать, ведь когда-то они ещё встретятся.