Не о возвращении кадыровского тоталитарного офшора в наше отечественное путинское "правовое" поле, даже если для этого потребуется еще более кровавая третья чеченская война, надо сегодня думать. А об освобождении нас от имперского наваждения, заставляющего третье столетие подряд разрывать снарядами и бомбами клочок земли, населенный так и не покорившимся самым трудным для нас народом.
Чем опасен Кадыров.
Дмитрий Губин
В последние годы, когда новый российской строй стал очевидно и серьезно болеть, в качестве главного средства лечения стала использоваться отвлекающая терапия. Это когда раздражают неопасные зоны, чтобы переключить внимание с больных. Горчичник жжет ноги - и горло болит меньше.
Все "угрозы России" последних лет (которые появлялись, а потом растворялись, уступая место новым способам отвлечения от боли) имеют одно общее свойство. Они являются либо вымышленными, либо несущественными. Ну не грозят будущему России ни гомосексуальные браки (до их легализации в России я еще доживу), ни майдан в Киеве, ни стонущая под "карателями" и "укрофашистами" Новороссия (про нее сегодня уже почти и не вспоминают), ни массовая вербовка мальчиков-девочек из хороших семей в запрещенное ИГ, ни зловредная Турция.
А между тем опасный и серьезный враг у России есть. И этот враг - отсутствие будущего. Попробуйте вспомнить, когда последний раз хоть один высший чиновник говорил о будущем страны? О том, как будет входить Россия в информационную эру? Окажемся мы на гребне Третьей цивилизационной волны - или утонем? И вообще - что за страну и что за общество мы строим?
Но нет, молчок. Один Греф (но он банкир, а не чиновник) рубанул, что мы - государство-дауншифтер, проигрывающее мировое соревнование.
А говорить - нечего. Страны с гибридными режимами, к каким Россия относится, т.е. современные автократии, вообще никогда не апеллируют к будущему (в этом их важное отличие от тоталитарных режимов). Только к прошлому! Вот почему история у нас все героичнее и героичнее, а истерика по поводу ее героичности все истеричнее (вон, зимой уже начинают репетировать парад Победы), и критик истории у нас - предатель. И не только у нас. Так во всех государствах-гибридах - и в Турции (где за критику Ататюрка полагается срок), и в Сирии, и в Ливии, и в Иране, и в Ираке. Режимы гибридного типа топчутся на месте спиной к будущему, выискивая в прошлом то скрепы, то церковность, называемую отчего-то "духовностью".
Говорить о будущем в России нельзя, потому что тогда станет ясно, что страна экономически скатилась в допетровскую эру, отказавшись от технологического соревнования с Западом, вернувшись к принципам Ивана III либо Ивана IV: мы на Запад - сырье, а Запад нам за это - добро. Поэтому наше будущее неприглядно. Либо крах, либо - долгий загнивающий изоляционизм по какому-нибудь иранскому шаблону. От этого, конечно, сердце болит. И не только у меня.
И вот, как специально для того, чтобы эта боль не казалась невыносимой, у нас случается очередной отвлекающий маневр, - пятки мажет горчицей "злой Кадыров", и мы боимся, что он начнет нашу несистемную оппозицию вырезать. Мы уже не думаем о будущем - мы думаем о своей безопасности.
И неважно даже, в чем причина кадыровских угроз - сам ляпнул, или старшие товарищи из Кремля аккуратно подставили, или даже не подставили, а умело сфокусировали.
Кадыров опасен не потому, что его люди сегодня придут под окна "Эха Москвы": ему дай бог со своими несистемными шайтанами справиться, у него пол-Чечни ходит в кровниках. Кадыров опасен для нашего неизвестного завтра, потому что когда нынешняя гибридная конструкция начнет валиться и распадаться, этот российский патриот вполне может увлечься идеей какого-нибудь Великого Халифата от Кавказа и до Казани - с собой, естественно, во главе.
Немного истории.
В 1999 году, после возобновления активной вооружённой фазы борьбы с чеченским сепаратизмом, в России было осуществлено несколько террористических актов, приведших к массовым человеческим жертвам.
30 сентября 1999 года Путин в интервью журналистам пообещал, что новой чеченской войны не будет. Он также заявил, что "боевые операции уже идут, наши войска входили на территорию Чечни неоднократно, уже две недели назад занимали господствующие высоты, освобождали их и так далее". Как сказал Путин, "нужно набраться терпения и сделать эту работу - полностью очистить территорию от террористов. Если эту работу не сделать сегодня, они вернутся, и все понесённые жертвы будут напрасны". В тот же день танковые подразделения российской армии со стороны Ставропольского края и Дагестана вошли на территорию Наурского и Шелковского районов Чечни.
23 октября 2002 года чеченскими террористами был осуществлён захват зрителей (около 800 человек) мюзикла "Норд-Ост" в здании Театрального центра на Дубровке (Москва). Через 4 дня после захвата Норд-Оста была проведена операция с применением специальных газов для усыпления террористов. В результате операции по освобождению заложников были уничтожены все террористы и освобождены большинство заложников. Погибли от 130 (официальные данные) до 174 (по утверждению общественной организации "Норд-Ост") человек, террористов и в основном, заложники.
27 октября 2002 года главный врач Москвы Андрей Сельцовский заявил, говоря о применённом в ходе штурма газе, что "в чистом виде от применения таких спецсредств не погибают". По словам Сельцовского, воздействие специального газа только осложнило ряд губительных факторов, которыми подверглись заложники в условиях, созданных террористами (стрессовая ситуация, гиподинамия, отсутствие еды и т. п.). Кроме того, два заложника скончались от огнестрельных ранений. Власти отказались раскрывать состав газа, заявив, что "эти сведения относятся к государственной тайне". Некоторые бывшие заложники и родственники погибших позднее выдвинули претензии в адрес властей, касающиеся хода переговоров, операции по освобождению, оказания помощи и расследования и ряда других обстоятельств; власти были обвинены в том, что не были обеспокоены безопасностью заложников, но предприняли все меры для сокрытия истинных обстоятельств операции и гибели людей.
Спустя год после трагедии Путин заявил на встрече с иностранными журналистами: "Эти люди погибли не в результате действия газа, потому что газ не был вредным, он был безвредным, и он не мог причинить какого-либо вреда людям. Люди стали жертвами ряда обстоятельств: обезвоживания, хронических заболеваний, самого факта, что им пришлось оставаться в том здании. И мы можем сказать, что во время операции не пострадал ни один заложник"
Владимир Путин, 20 сентября 2003 года.
Региональная общественная организация "Норд-Ост" подала на Путина в суд, обвинив его во лжи, но российские суды иска не приняли.
В 2003 году последовали взрывы на 1-й Тверской-Ямской улице в Москве и на рок-фестивале "Крылья" в Тушино (Москва).
6 февраля 2004 года произошёл взрыв в московском метро. Погибли 43 человека. 9 мая на стадионе "Динамо" в Грозном взорвалась бомба, в результате чего погиб президент Чеченской Республики Ахмат Кадыров.
Террористические атаки продолжились нападением 22 июня на ингушские города Назрань и Карабулак, взрывами двух самолётов "Ту-154" и "Ту-134" 24 августа, взрывом у станции метро "Рижская" в Москве 31 августа.
1 сентября 2004 года чеченскими террористами была захвачена школа ╧ 1 в Беслане. В результате связанных с этим захватом событий погиб 331 человек, в том числе 318 заложников, из которых 186 - дети. Ранения получили 728 заложников и жителей Беслана, а также 55 сотрудников спецназа ФСБ, милиции и военнослужащих.