Точно по такой же логике оштрафовали или арестовали тех, кто участвовал в антикоррупционных акциях 26 марта и 12 июня - в том числе тех, кто или случайно там оказался (вышел из кафе на Невском проспекте, увидел "движуху", прошел 100 метров - и попал в автозак), или пришел на Марсово поле, но не выкрикивал никаких лозунгов и не держал плакатов. Оправдаться было невозможно - просто потому, что оправдания рассматривались как заведомо ложные показания, продиктованные стремлением уйти от заслуженного наказания...
Это - полное опрокидывание конституционного принципа презумпции невиновности и фактическое введение противоположного принципа - "презумпции виновности оппонентов власти".
Конституция и закон предписыва╛ют толковать неустранимые сомнения в виновности в пользу обвиняемых, но российские суды, когда речь идет о критиках власти, толкуют эти сомнения в пользу обвинения.
Конституция и закон устанавливают, что никто не обязан доказывать свою невиновность, но российские суды требуют от критиков власти доказывать, что они не совершали противозаконных деяний. Стоит заметить, что практически по такой же схеме в последнее десятилетие суды рассматривают и дела, связанные с выборами.
Так, при решении вопросов о регистрации оппозиционных партий на выборах (путем сбора подписей) вводится презумпция виновности этих партий: нанятые избиркомами эксперты без всякого суда объявляют собранные подписи "недостоверными", заставляя оппозиционеров обращаться в суд, чтобы подтвердить достоверность подписей. Когда же те приходят в суд - выясняется, что он не принимает никаких доказательств достоверности, полагая, что эксперты не могут ошибаться. И даже личные свидетельства тех, кто ставил подписи, не принимаются в качестве доказательства - мол, "у нас есть справка, что подпись не ваша".
Ну а то, что происходит при рассмотрении в судах дел о фальсификациях на выборах в пользу партии власти и против оппозиции, - просто театр абсурда.
Раз за разом показания членов избиркомов (об отсутствии нарушений) рассматриваются как объективные, беспристрастные и заслуживающие доверия, а аргументы оппозиционных кандидатов и наблюдателей оцениваются критически, считаются необъективными и ставятся под сомнение. И уверенно выносится решение об отсутствии нарушений - какие бы доказательства фальсификаций не были представлены.
Собственно, все это - хорошо забытое старое: недоброй памяти принцип сталинских времен "органы не ошибаются". Принцип деятельности полицейского государства, принципиально отличающегося от правового.
Где полиция, прокуратура, суд - не более чем разные отделы одного и того же "департамента репрессий", действующие согласованно во имя решения общей задачи: покарать тех, кто посмел выступить против власти. И превращенные из правоохранительных органов в охранку, ибо охраняют не право, а режим.
Депутаты Госдумы расширяют права полицейских.
Единороссы решили гарантировать полицейским в РФ "презумпцию доверия" со стороны государства, а также дать им право на использование оружия при значительном скоплении граждан. Поправки, корректирующие закон "О полиции", внесли в Госдуму глава думского комитета по безопасности Василий Пискарев и его первый заместитель Эрнест Валеев. В думской оппозиции назвали проект "бюрократической декларативной реакцией" на текущие события
.
Поправки к закону "О полиции" предложили думские единороссы. Самые важные нормы в проекте касаются прав полицейских, в том числе новые правила применения огнестрельного оружия. Сейчас сотрудник МВД не вправе применять оружие "при значительном скоплении граждан, если в результате могут пострадать случайные лица" (ч. 6 ст. 23 закона). Предлагается снять эти ограничения для случаев "предотвращения теракта, освобождения заложников, отражения группового вооруженного нападения на крити╛чески важные и потенциально опасные объекты, здания". "Такое же право имеют, в частности, военнослужащие органов ФСБ",- подчеркивают авторы проекта.
В законе появится пункт о том, что "государство гарантирует презумпцию доверия и поддержку сотруднику полиции при выполнении им служебных обязанностей". При этом потребуется изменить содержание тех статей, которые касаются отношений с обществом. Сейчас в законе говорится, что "полиция в своей деятельности стремится обеспечивать общественное доверие к себе и поддержку граждан". Предлагается иная формулировка: полиция "опирается на поддержку граждан и принимает меры по укреплению общественного доверия к себе". Изменится и значимость "общественного мнения", которое пока что "является одним из основных критериев официальной оценки деятельности полиции". Авторы законопроекта хотят исключить из этой нормы слово "основных".
"Общественное мнение в российских условиях должно быть самым главным критерием",- заявил "Ъ" первый зампред думского комитета по законодательству и госстроительству от КПРФ Юрий Синелыциков, которому непонятен и смысл "презумпции доверия" к полицейским. "Это типичная бюрократическая, декларативная реакция на текущие события, которая ничего принципиально не изменит ни в деятельности полиции, ни в доверии к ней граждан",-заявил "Ъ" первый зампред думского комитета по госстроительству от "Справедливой России" Михаил Емельянов. Впрочем, справо-росс не против наделения полицейских правом применять оружие даже при скоплении людей. "Те 20 лет спокойствия, которые были во всем мире после распада СССР, ушли безвозвратно",- считает он.
Есть и иные поправки. Так, в ряде норм авторы решили заменить слово "обязан" словом "должен" или наоборот. Например, п. 3 ст. 5 закона предписывает, что полицейский "обязан пресекать действия, которыми гражданину умышленно причиняются боль, физическое или нравственное страдание". В новой версии полицейский будет "должен пресекать...". Решено расширить и некоторые обязанности полицейских. К примеру, любой полицейский, обращаясь к гражданину или задерживая его, сейчас обязан "назвать свои должность, звание, фамилию, предъявить служебное удостоверение, после чего сообщить причину и цель" обращения или задержания. Кроме того, полицейский должен будет разъяснить задерживаемому "возникающие в связи с этим права и обязанности". Если нарушителъ совершает противозаконное действие-сначала пресечь его и "сразу после" этого разъяснить права и обязанности.
ТАК РАСТУТ И ЗАКАЛЯЮТСЯ КАДРЫ.
Денис Луцкевич стал первым из оставшихся в заключении "болотников", кто ответил на вопросы "Новой газеты", переданные через адвокатов...
Денису Луцкевичу 21 год, он студент Государственного академического университета гуманитарных наук, помощник декана отделения культурологии. Луцкевич - бывший морской пехотинец, пошел на Болотную площадь с однокурсниками и преподавателями. На митингах он никогда прежде не бывал, оппозиционными взглядами не отличался, а больше всего на свете хотел поступить в полк ФСО.
фото - Евгений Фельдман
Его обвиняют в участии в массовых беспорядках и применении насилия по отношению к представителям власти, но ни в деле, ни в суде нет объективных доказательств того, что он кого-то бил, кроме, разумеется, показаний омоновцев. А вот сам он получил множество ударов дубинками и даже был госпитализирован в НИИ Склифосовского.
Денис всегда спокойный, часто улыбается, никогда не жалуется. Он молчалив и только однажды, на продлении срока содержания под стражей в ноябре, Денис выступил. Вот что он сказал: "Ваша честь, мы сидим в этой клетке уже полгода, и знаете, этот зоопарк всем уже надоел. Возможно, все произошло бы быстрее и намного более эффективно, если бы мы сидели рядом с нашими адвокатами, а не в этом месте. Мы не помним половины заседаний и показаний, потому что половину заседаний мы проспали. А спим мы из-за наших ранних и поздних поездок в автозаке, нам не хватает времени для полноценного сна. Из-за этого мы не можем в полной мере осуществлять свою защиту и участвовать в процессе. Я не говорю уж о том, что большинство подсудимых болеют физически и дальнейшее пребывание в этой коробке чревато заболеваниями другого характера".