Когда все страсти, после возвращения, поутихли – я навестил семьи погибших и передал им по 50 тысяч долларов. Парней это, конечно, не вернёт, но всё же… Всем – из отделения, участвовавшего в освобождении пленных, но не принимавшим активных действий, выдал по пять тысяч. Снявшим часовых и водителю, рулившему броневиком – по двадцать тысяч. Моему заму – тридцать. Это с тех двух миллионов… После всех выплат и расходов – осталось полтора. Это мне на безбедную старость…
Полковник, что хотел впихнуть мне своего племянника – после вручения медали, поумерил свой пыл, но интриги плести не перестал. Но – кроме "американской крыши", у меня появилась ещё одна – наша, местная… На охоте на уток, я как то зацепился языком, а потом и познакомился с другим полковником – снабженцем. Не малом чине при министерстве обороны… Как выяснилось после многих разговоров и немалого количества выпитого – начинали мы службу, примерно в одно и то же время и а одном и том же месте – Афганистане. Но он человек восточный, всяким тонкостям наученный ещё с детства – потому и лез наверх быстрее чем я. При наших посиделках, подтрунивал надо мной – вроде бы шутя, но я не обижался – восточный менталитет… Ну хочет человек себя считать хозяином жизни и высшим существом – да ради бога ! Я ему только однажды сказал – и на трезвую голову, что оскорблений не понимаю и сразу бью по морде лица. А уж потом разбираюсь – что и как. И однажды доказал – с одного удара положил здорового кабана из милицейского спецназа, сунувшегося защищать своего хама-начальника. А после и начальнику досталось ! На его вопли о том, что он меня посадит ответил: а мои парни приедут к нему домой на БТРах и объяснят ему глубину его неправоты. Хам, видимо сразу понял. И мы даже – вроде как подружились… Неплохой, вроде бы оказался мужик – хотя и с тараканами в голове. Служба, наверное наложила свой отпечаток. В разведку я с ним бы, конечно – не пошёл, а вот пострелять или порыбачить, да водочки попить, да лялек повалять – а почему бы и нет ? А с тыловиком-снабженцем мы сдружились. Вот он и стал моей второй крышей, особенно когда мы "сели" на американское обеспечение. Много я ему не позволял хапать, а немного ? Так без этого у нас нельзя…
Вот так жили – не тужили… Но нет ничего вечного в этом мире. Прошла и дружба с американцами… И вновь оживился бабай со своим племянником… Но тут уже мой приятель – полковник Саидов "нажал на педали и подёргал за рычаги" и "отогнал" от меня моего недруга. Понимаю – временно: бабай то уже генералом стал. У нас с этим просто… Но тут для него опять чёрная полоса пошла – "задружились" мы с Россией. И снова мой батальон стал востребован. Ну там – совместные учения, соревнования… И российские военные оценили высокую выучку моего спецподразделения. И снова притормозил генерал – племянник его в Академию поступил. И вот на пике своей известности – дожал меня бабай ! Даже Бохадыр Саидов не помог. Перевесили связи генерала – назначили, всё таки племяша моим замом, переведя моего зама в другую часть. Но тому служить оставалось – всего–ничего и он особо не расстроился. Потому что я ему "выходное пособие" выдал от себя лично – пятьдесят штук "зелени". И сам стал готовиться к уходу: деньги у меня есть; квартира – трёхкомнатная, обставленная. Машина – скромная "Нива" - пятидверка… Что ещё нужно для счастья ? Жена ? Да упаси господь ? Одного раза за глаза хватило ! Как в песне Трофима: Жена моя, красавица – оставила меня. Она была ни в чём не виновата… Ага – как же ? А жить вместе и в радости и в горе ?
Стал племянник к снабжению, да финансам подбираться, но тут его ожидал облом. Рано ещё тебе – так и сказал этому выкормышу новой военной "аристократии". Послужи пока, да опыта наберись… "Академик" спорить не стал – мой тыловик только со мной дело желал иметь. Значит следующий шаг – моё устранение с должности. И до него уже недалеко, потому как результатом дружбы двух государств стал огромный кредит России. Целевой, правда – в подавляющем объёме на приобретение военной техники. У России, естественно. А получателем-распорядителем этой самой техники был назначен мой приятель полковник Саидов. Что его совсем не обрадовало. Наоборот: на очередной посиделке, после удачной охоты, он с нечеловеческой тоской выдал мне то, что его терзало:
- Всё, майор… Нет у тебя больше крыши… Потому как жить мне осталось три – четыре месяца… И я поверил в то, что он сказал, но спросил: