- Не могу с тобой согласиться… - протянул задумчиво – но есть один момент… До конца нашей службы остался месяц. И если он пройдёт безо всяких происшествий – мои бойцы получат хорошую премию. И я, конечно… По губам старейшины скользнула презрительная улыбка. Но я сделал вид, что не заметил: Восток – мать его за левую пятку…
- А потому… - вздохнул тяжело, словно неподъёмный мешок на себя взвалил – будем договариваться… Вождь бросил отрывисто-брезгливо:
- Не о чём нам договариваться – гяур ! Отдашь пять миллионов и я не буду создавать тебе проблем. Получай свои гроши и проваливай к себе домой ! – брезгливо сказал – словно выплюнул что то мерзкое. Ладно – сделаем вид, что и этого не заметили. Прав тот, кто стреляет последним !
- Ну так и я об этом… - продолжил терпеливо. – Я отдаю тебе пять миллионов и ты снимаешь ко мне все претензии - так ? В глазах старейшины проявился интерес. Даже нешуточный интерес: что – этот шакал вот так просто отдаст столько денег ? А где он их возьмёт ?! Попросит у своих американских хозяев ? Так они ему их и дали: пленные то уже у них. А если у них – так зачем платить ? Проблемы индейцев шерифа не интересуют. Наоборот – появится возможность не платить премию ! Всё это я прочитал в тёмных зрачках старейшины, как в открытой книге. Наивный абориген...
- Значит так ! – шлёпнул я по столу – я отдаю тебе пять миллионов, но сначала ты даёшь мне слово, что у тебя нет к нам претензий. Да не то слово, которое правоверный может дать перед лицом Аллаха неверному, а слово горского мужчины, которое нерушимо как скала ! Даёшь такое слово ? – вопросительно посмотрел на старейшину. Тот заколебался…
- Так даёшь мне такое слово, или моим бойцам проводить тебя до блокпоста ? Вождь глубоко вздохнул – пять миллионов. Да ещё два дома… - отчётливо было "написано" большими буквами на его лице. Он встал.
- Своим нерушимым словом говорю перед лицом всевышнего: Я выполню условия нашего договора. Какой щепетильный – усмехнулся про себя: перед лицом Аллаха не стал говорить о презренных деньгах…
- Я выполнил свою сторону договора – бросил он высокомерно – выполняй свою ! – и презрительно скривясь – посмотрел мне в глаза…
Не говоря ни слова – встал из-за стола; прошёл в угол комнаты; откинул свой бушлат с обычного мешка из под сахара, которых у на было предостаточно. Побрякушки с хурджуна я пересыпал сюда, чтобы не привлекать к нему внимания. И не оставлять след в виде горского хурджуна – владельца которого можно определить без проблем. Стоял я спиной к вождю и мои манипуляции он не видел, но когда я принёс мешок и, с трудом подняв его, поставил на стол – на лице вождя возникло недоумение пополам с интересом – как у маленького ребёнка – а что там ?!
Развязал узел; раскатал верхушку мешка – старейшина охнул. Лицо его вытянулось от изумления ! Глаза как рублёвые монеты, неверяще смотрят на мешок; по лицу пробегает частая рябь различных эмоций: от непонимания и растерянности до возмущения и ярости. Узнал, значит… Ещё бы не узнать ! И всё же – вождь поднял на меня неверящий взгляд.
- Значит мы сейчас с тобой отберём отсюда этих штучек на пять миллионов; ты заберёшь то, что мы отобрали у всё – мы с тобой в расчёте. Правда я не знаю точных цен на эти… изделия… - показал рукой на высовывающиеся из мешка золотые цепи, кубки, горлышко кувшина, золотые монеты, перстни, ожерелья… - но ты же не станешь меня обманывать ? Или станешь – а вождь ?! – спросил резко, выводя аборигена из столбняка, в который он впал при виде родовых сокровищ…
- Ты… Это… Откуда… - прохрипел – старейшина в повисшей в комнате напряжённой тишине… - Откуда у тебя это ?! – выпалил вождь, поднявшись на ноги и подавшись ко мне – это моё !!! Как оно оказалось у тебя ?!!
- Я не понял… - лениво начал я, не обращая внимания на его ярость – с чего это вдруг вот это… - положил ладонь на сокровища - твоё ? Покажи мне – где здесь написано, что это твоё ? – слегка повысил голос. Сквозь гримасу ярости проскользнула растерянность. А я продолжал давить !
- Покажи мне… - я встал и подался к старейшине, уставившись ему нагло в глаза – где здесь написано – это моё ! Нет здесь такого !! Зато всё, что находится в этом кабинете; в этом здании; в этом укреплении – МОЁ ! – рявкнул в лицо вождю так, что он вздрогнул.