…Помню выступление Твардовского на съезде писателей (а может быть, на партсъезде) где-то в шестидесятых годах. На трибуне стоял нe поэт (представьте себе в этом положении Блока или Есенина), а некий почти политический вождь, читавший свою речь размеренно наставническим тоном и оставлявший впечатление, что вождизм въелся и в голос певца «Тёркина», и в его манеру «величественно» держаться на трибуне, и в его отношение к аудитории, как людской массе, долженствующей внимать каждому его слову. В ореоле вождизма представлялся Твардовский и как главный редактор журнала «Новый мир», на чем играло его еврейское окружение и чем пользовалось в своих целях.
Тогда, в шестидесятых годах, «Новый мир» в глазах самих «новомировцев» и его поклонников был «светочем» («светочем» называла Анна Ахматова главного автора журнала Солженицына). А его антагонистом считался «Октябрь» с главным редактором Вс. Кочетовым. Оба главных редактора были из номенклатурной, что называется, элиты. Твардовский — кандидат в члены ЦК КПСС. Четырежды лауреат Государственной премии. Кочетов — член центральной ревизионной комиссии КПСС. Кочетов как номенклaтypнoe лицо «стоял на партийных позициях» и в книгах своих проводил ту же партлинию. «Журбины» — роман о рабочем классе, о рабочей династии. «Секретарь обкома» — о партийном руководителе. Все положительно и без всяких двусмысленностей. Твардовский, человек по сути своей «законопослушный» в партийных делах, оказался под влиянием «оттепельной» среды и объективно как главный редактор журналa стал орудием в руках либеральной интеллигенции.
Оба журнала вели между собой критические перепалки, демонстрируя каждый свое превосходство — интеллектуально-эстетическое или же идейно-политическое. Но связывало их обоих нечто общее. В «Молодой гвардии» (1966, № 5) была опубликована моя статья «Внутренний и внешний человек», в которой я и говорил об этой внутренней общности таких идейно разных вроде бы журналов. Обзор сочинений авторов «Нового мира» и «Октября» я закончил такими словами: «Казалось бы, неожиданное сцепление двух разных вещей. Но ничего неожиданного нет. Может быть схема мысли, но может быть и природа мысли, жизнь, дух мысли… Никакие высокие слова, никакие эмоции не станут фактом художественной литературы, если они не будут духовно проявлены. Без духовного нет в произведении жизненного, глубинного измерения. Тогда-то и возможны такие неожиданности, как упомянутое нами побратимство внешне так непохожих друг на друга вещей».
Эта бездуховность, в традиционно русском значении, и была свойственна обоим журналам. И не случайно, что оба они ополчились на «Молодую гвардию», когда стало очевидно ее направление, чуждое им. В декабрьском номере «Октября» за 1968 год зам. главного редактора П. Строков выступил с набором идеологических, партийных обвинений против «Молодой гвардии». Вскоре не выдержал и «Новый мир». В апрельском номере за 1969 год появилась уже упоминаемая мной статья «О традициях и народности» А. Дементьева, работавшего долгое время при Твардовском заместителем главного редактора «Нового мира». До того игравший в благородную интеллигентность, журнал решил пойти ва-банк, используя против «Молодой гвардии» далекие от литературы приемы.
Личность Александра Дементьева, этакого окающего вроде бы простеца-русака, довольно характерна для «перепада времен». В свое время (конец 40-х — начало 50-х годов) он громил космополитов в Ленинграде, потом превратился в их холуя. Еще до этой статьи у меня была с ним такая история. В конце 60-х годов в «Молодой гвардии» была опубликована моя статья об учебнике по советской литературе. Вместе с двумя соавторами Л. Плоткиным и Е. Тагером А. Дементьев так рассортировал литературное хозяйство, что «все смешались шашки, и полезли из щелей мошки да букашки». В их школьном учебнике даже не упоминались такие имена, как А. Платонов, М. Булгаков, С. Сергеев-Ценский, Б. Шергин, походя говорилось о крупных русских писателях, зато по целой странице отводилось Евтушенко, Вознесенскому, Окуджаве, Р. Рождественскому, за ферзей выдавались другие литературные пешки. Я и не думал, что моя рецензия вызовет такой бум. Всколыхнулось все министерство просвещения, оттуда неслись жалобы, возмущения в ЦК ВЛКСМ («Молодая гвардия» была журналом ЦК комсомола), в ЦК партии: молодежный журнал вмешивается в учебную, педагогическую литературу! Подрывает доверие к ней миллионов учащихся школ! Вот какой непредвиденный резонанс могло иметь тогда самое заурядное критическое слово, даже косвенно задевавшее то, что называлось «коммунистическое воспитание»! Около десятка лет переиздавался изготовленный А. Дементьевым с двумя соавторами учебник, фальсифицировавший русскую литературу, написанный таким серым, суконным языком, который мог вызвать у школьников разве лишь отвращение к литературе. После прочтения моей рецензии мне позвонил Леонид Иванович Тимофеев и рассказал, что его собственный учебник по советской литературе долгие годы лежит без движения в Учпедгизе, «может быть, теперь лед тронется». Не знаю, тронулся ли…