Англикански чистая и кристально рассудочная концепция, перемещаясь с полей атлантического мировоззрения на просторы евразийского мышления, постепенно затуманивалась и утрачивала черты отчетливой схемы. У Г. Гегеля «гражданское общество» уже некая «система потребностей, основанная на частной собственности». Он добавляет сюда имущественные и сословные отношения, правовые нормативы, даже нравственность. И получается, что гражданское общество Гегеля есть везде, где есть граждане, его нельзя ввести указом или отменить, хотя отцы постулата совсем не о том говорили. К тому же у Гегеля, вполне в согласии с немецкой традицией, гражданское общество подчинено государству, как слуга господину. В итоге Маркс попросту отбросил понятие «гражданского общества», как «слишком туманное», «ненаучное понятие». Но это справедливо только по отношению к пруссофилу Гегелю. Мы видели, что в устах людей, не думающих боготворить прусскую монархию, нет ничего туманного и ничего ненаучного.
Так что же это такое, с позиций сегодняшнего дня, когда теория подтвердилась практикой, — таинственное «гражданское общество»?
Прежде всего отметим, что гражданское общество зиждется на нравственности контракта, предполагающего существенную выгоду сторон.
Ввиду этого нравственность христианства так же отличается от нравственности гражданского общества, как клятва Гиппократа от условий медицинской страховки. Гиппократ клялся помогать всем страждущим, а страховая медицина поможет только при наличии полиса, только при заключении выгодного и для нее контракта.
Гражданское общество возникает не само по себе. Оно рождается на руинах церкви, рыцарской доблести, родоплеменного патернализма, большого родства и т. п. Критикуя короля, Локк онтологически критикует вообще всякую власть, независимую от мирского контракта, включая сюда и власть отца над сыном.
Это общество атомарных, абсолютно одиноких и одномерных индивидов, ВЫНУЖДЕННЫХ проживать вместе, мешающих друг другу самим фактом городской тесноты, а помогающих — только на условиях размена. Чаще всего гражданское общество появляется на выходе из горнила гражданской войны (так было и в теории у Локка). В войне, «по Гоббсу», оно имело возможность на практике убедиться в бесперспективности открытого насилия людей друг над другом и волей-неволей перешло к гарантиям «коллективной безопасности» друг друга.
Эгоизм в гражданском обществе — альфа и омега. Всякая встреча — поиск выгоды. Поэтому возникает недоверчивая до патологии, шизофреническая культура составления контрактов, в которых нужно отразить все, даже непредвиденные случаи. Если в старой России бывали неграмотные купцы, доверявшие в сделках «слову купецкому» и рукопожатию («ударили по рукам» — в русской идеоматике означает — «решили дело»), то из Европы этот душок христианской доверчивости быстро выветрился.
Гражданскому обществу свойственна «презумпция злого умысла» — за правило принято считать, что все всех хотят обмануть, и по данному факту строятся размышления — как сделать, чтобы НАС не обманули ОНИ. В прицел подозрения попадает и государство — гражданское общество смотрит на него, как на прожорливого «Левиафана», и тщательно следит, чтобы государственный институт где-то не перелез через бордюрчик договорных отношений с гражданами.
Отсюда яркий признак гражданского общества — пестрая и запутанная сеть негосударственных, некоммерческих общественных организаций, которые существуют на взносы частных лиц, отслеживают отношения между своими членами, между разными организациями, между людьми и государством. Подобно тому, как когда-то в знак миролюбия обменивались заложниками, государство, присягая в честности перед гражданским обществом, передает этим некоммерческим общественным организациям часть административных и управленческих функций.
Гражданское общество — это общество без Бога, без Царя и без Отечества. Церковь в нем — одна из многих, и отнюдь не первая общественная организация. Самодержец недопустим. Отечество — по контракту. Если меня устраивают условия в ЭТОМ Отечестве — живу, а перестали устраивать или где-то предложили условия получше — расторгаю старый гражданский контракт и перехожу к новому. Поэтому открытые границы, свобода миграции — святая святых гражданского общества. Да и отмена паспортов, прописок, удостоверение личности по водительским правам — тоже его характерная черта.
Защищают Отечество, разумеется, тоже только при условии сносного обеспечения и своевременной выплаты жалования. Если где выйдет сбой в поставках, то представитель гражданского общества немедля покинет действующую армию и будет не дезертиром, а пострадавшей стороной, лицом, в отношении которого нарушили контракт. Тут же явится куча общественных организаций типа «Солдатских матерей», «Армейских дедов», «Ветеранов войны в Пошехонье» и т. п., которые ретиво и, надо думать, небескорыстно помогут своему члену отбиться от тоталитарных замашек «Левиафана».