Но сегодняшней власти и не нужны высокообразованные специалисты. В феврале министр Фурсенко представил правительству новый проект. Выпуск магистров теперь решено сократить. С этой целью вузы предполагается поделить на три категории. В первую войдут немногие лучшие университеты России. Они будут готовить специалистов с настоящим университетским образованием, получат более высокое государственное обеспечение и право принимать студентов не по результатам ЕГЭ, а проводить свои экзамены. Примерно около ста вузов второй категории получат обеспечение похуже и будут давать дипломы двух уровней — и бакалавров, и магистров — по описанной выше схеме. Ну, а большинство российских вузов сможет готовить только бакалавров. В эту категорию, очевидно, попадут провинциальные вузы, даже если там сложились перспективные научные направления, есть сильные кафедры и факультеты.
И здесь нельзя не сказать о традиционном для русского интеллигента втором высшем образовании. В уникальный Литературный институт имени А. М. Горького всегда поступали люди с образованием, с опытом работы по той или иной профессии, с первым литературным опытом. На этом и строилась программа обучения в Литинституте. Но теперь и он подпал под запрет второго бесплатного высшего образования. Значит, должен будет набирать детей прямиком из школы? Какой в этом смысл?
И ещё об одном нововведении — о задуманном в правительстве способе оплаты образования, доступном бедняку — о студенческом кредите. Как в «цивилизованных странах». Но ведь в тех же США такой кредит даётся студенту под мизерные 2,5 процента. Причём там уверенность в себе при взятии кредита подкрепляется системой высоких доходов специалистов с высшим образованием. А у нас? Под какой процент дадут кредит? И как его выплатить при заработках учителей, врачей, инженеров? Впрочем, в тех же США при существующих льготных студенческих кредитах высшее образование на три четверти оплачивается либо из государственных фондов, либо из благотворительных.
В нашей системе образования издавна сложилось правило: все педагогические новшества поначалу испытывались в масштабах отдельной школы, одной области. Для того, кстати сказать, и были созданы экспериментальные школы РАО, про которые теперь впопыхах, как я уже говорила, просто позабыли. Впрочем, даже не так уж давно эксперимент с ЕГЭ, единым государственным экзаменом, вводили постепенно, начав с отдельных регионов.
В 2004 году правительство Фрадкова размахнулось со своими «Приоритетными направлениями…» сразу на всю страну, на всю «вертикаль власти». В каком состоянии находилось в 2004 году само правительство, дан анализ в статье Александра Казинцева «Менеджер Дикого поля», опубликованной в «Нашем современнике» (2004, № 12) с выразительным подзаголовком «Государство? Где вы видите государство?». Начиная с марта прошлого года, пишет Казинцев, «Россия прожила без федерального руководства». Происходила реформа самого правительства. Прежние министерства упразднили, формирование новых затягивалось. Огромная армия чиновников в течение долгого времени «не могла, не желала что-либо делать и ничего не делала». Новые назначения оказались весьма необычными: антимонопольную службу возглавил биолог по профессии, агентство по недропользованию — ветеринар, пост главного эколога получил инженер-железнодорожник… Не буду перечислять всех, названных в статье Казинцева, по фамилиям. А. А. Фурсенко там не был упомянут: глава нового Министерства образования и науки — доктор физико-математических наук. Так что, казалось бы…
Но вот какую оценку формированию нового министерства и назначению Фурсенко дал в одном из интервью Ж. И. Алфёров, академик, нобелевский лауреат. Не надо было соединять образование с наукой — задачи совершенно разные. Что же касается Фурсенко, то у него нет никакого опыта работы в сфере образования. И вряд ли он справится с управлением наукой, на таком посту может находиться только крупный учёный. Вообще министерство, объединяющее образование и науку, для Фурсенко «непосильный груз».
О том, какие полномочия может взять на себя министерство Фурсенко, стало известно осенью 2004 года, когда появилась «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки». В тексте документа, попавшего в печать, так же витиевато излагались «основные направления трансформации» и «перспективный облик» государственного сектора науки, а также его «оптимизация» (любимое слово сочинителей таких проектов). Проще сказать, Министерство образования и науки наметило обвальное сокращение количества научных институтов на бюджетном финансировании, а значит, и обвальное сокращение научных кадров. В случае ликвидации государственного института разрешалась его приватизация. Так что обратите внимание на использование слова «организация» в министерской «Концепции…». О такой «маленькой хитрости» уже шла речь в начале статьи. Научное учреждение нельзя приватизировать, а организацию — почему бы и нет? Ведь какие прекрасные здания занимают академические институты!