Мы послали маленькую посылку, поймите ее как знак нашей памяти о Димке.
Я знаю, как Вам тяжело будет это читать, но думаю, что этим хоть немного подбодрю Вас. Ведь Ваш брат был таким мужественным и крепким, и память о нем поможет преодолеть это великое горе.
А я, грешный, был ранен под Гдыней, и сейчас лежу в госпитале, но скоро опять…
Желаю здоровья и счастья.
п/п 33552
Леонид Полторак — Анне Дмитриевне Позднеевой
Берлин
29. V.1945
Анна Дмитриевна! Ваше письмо получил. Признаюсь, мне очень больно писать Вам. Но я Вас убедительно прошу быть такими же мужественными и стойкими, как Ваш Митя, и своей материнской выдержкой Bы будете достойны своего замечательного сына. Не хочу я Вас успокаивать, понимаю Ваше горе, но, простите меня, я не мог не написать. И постараюсь свой долг друга перед памятью о нем выполнить. Только Вы будьте благоразумны и пощадите себя во имя оставшихся детей. Это моя просьба, очень настоятельная, иначе я не могу писать.
Когда погиб Дима, меня не было, я был далеко. Это было в Польше, 300 км зап. г. Познань, г. Горунь, 26 января 1945 г. Его видел один ст. л-т, который был ранен и притворился мертвым, и тем самым остался жив. Обстановка была такова, что никто из друзей и вообще из нашей части его не сумел похоронить. Когда я Вам пишу эти горькие слова, то так мучает совесть из-за невыполненного долга, и мне очень больно и жалко Вас. Не нужно слез! Прошу Вас! Ведь Вы просили написать все. Он, конечно, похоронен, но могилу его очень трудно найти, и Вы лучше не думайте о своих намерениях. Ведь это была жестокая война…
Я приехал, и мне рассказали ребята о потере друга. Сразу написать я не мог, т. к. начались сильные бои. И только в госпитале нашлось время.
Посылаю Вам справку о его наградах. Орден Отечественной войны II степ., которым он был награжден за последние бои, должен быть Вам вручен, документы на это уже отосланы куда следует. Остальные награды не высылаются. Его вкладная книжка с завещанием на Ваше имя отправлена в Госбанк, чтобы Вы могли получить вклад. Только попрошу Вас написать письмо на имя начальника полевой части № 1775, по адресу: полев. почта 28666-Э с требованием об ускорении перевода его вклада в Ленинград на Ваше имя.
Посылаю Вам квитанцию на посылку, которую послали раньше. Что там, не знаю. Ее отправили, когда я был в госпитале. А вчера мы отправили еще посылку. Только прошу — не взыщите! Т. к. я недавно приехал и сам ничего не имею. Но долг требует помочь Вам, поэтому «чем богаты, тем и рады».
А вещей у Димы не было. И вообще у танкистов (только настоящих) их не бывает, они пропадают в боях, поэтому мы никогда (из огромного опыта) ничего не запасали, и, к сожалению, Вас порадовать нечем. Если нам удастся перевести немецкие марки, то мы сделаем небольшой перевод Вам в русских деньгах…
Ваше письмо на имя Першуткина И. В. я видел. Он погиб на второй день наступления, за Вислой. Митя последнее время работал танкотехником, хотя был старшиной, а Першуткин был его начальником. Митя мастерски водил танк и считался лучшим водителем, а потом и техником.
В память о нем осталась одна фотокарточка (такая, наверное, есть и у Вас) — вот и все, а были мы с ним 1,5 года.
А насчет приезда — трудно сказать. Когда вырвусь в гражданку? Во всяком случае я постараюсь увидеть Вас, тем более, что Москва недалеко от Ленинграда.
Желаю Вам сил и здоровья.
п/п 33552 Леонид Полторак — Анне Дмитриевне Позднеевой
30. VI.1945
Трудно, дорогая Анна Дмитриевна, сказать, за что он награжден последним орденом. Его боевые будни были столь наполнены героическими делами. Помню, как в одном месте он эвакуировал с поля боя два подбитых наших танка, причем сильно подвергался бомбежке, обстрелу и т. п., но его ничто не остановило. Потом он всегда ехал на броне переднего танка. И вообще в сложных делах он был спокойным и выдержанным, и как бы он ни боялся опасности, ее он никогда не высказывал другим и всегда поддерживал боевой дух. Вот это-то и является правом на награду.