В русском народе, как народе глубоко православном, живёт ничем не вытравляемая — никакими «перестройками-революциями», никакими соблазнами безбожной цивилизации, — живёт эта жажда духовного идеала, справедливости, дающая ему с Божией помощью неодолимую силу сопротивления злу. И может ли быть уныние, страх, боязнь вступить в борьбу со злом там, где торжествует истина: «…мужайтесь: Я победил мир» (Иоанн, 16, 33).
Наталия Нарочницкая,
доктор исторических наук, депутат Государственной Думы
ТО, ЧТО НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ
Любовь к Отечеству
В последние годы, вспоминая о Великой Отечественной войне, модно стало говорить, будто бы в войне этой виноват СССР. Ведь Советский Союз — еще худший тоталитарный монстр, который сам якобы готовился напасть на Германию, и Гитлер просто опередил Сталина.
Больно видеть, как нация позволяет глумиться над своей историей. Наше время — это время смятения человеческого самосознания. Большинство людей, растеряв положительные идеалы, остались только со знанием того, чего они не хотят, во что не верят. И всю оставшуюся страстность они способны направить лишь на критику и борьбу против этого — единственно известного и ненавистного им.
Наш постсоветский либерал, который «нежно чуждые народы возлюбил и мудро свой возненавидел» (как писал Пушкин), уверен, что у плохого государства не могло быть ничего правильного и праведного.
Да вот только случилась беда не с государством, а с Отечеством (это в гражданской войне решается спор о государстве). Впрочем, в хрущевские времена мы сами способствовали разрушению национального сознания, когда говорили, что война была не с Германией, с «классовой системой фашизма», а защищали мы Отечество потому, что оно — социалистическое.
Однако любовь к Отечеству естественно заложена в сердце человека. Ведь мы любим именно свою мать, а не мать соседа, хотя та может быть моложе, красивее, образованнее и, как сейчас модно говорить, успешнее.
Об Отечестве и государстве
Безрелигиозное сознание порождает утилитарное, прагматическое отношение к государству. Утрачивается понятие Отечества, питавшее национальное сознание в предыдущие века, которые и явили миру великие державы и великую культуру.
Христианское, особенно православное, сознание рождает совсем иное — национально-государственное — мышление: ощущение принадлежности к священному Отечеству, которое не тождественно государству — политическому институту со всеми его несовершенствами и грехами. Но такое отношение возникает только у глубоко религиозного народа, ощутившего сакральность не только личного, но и национально-государственного бытия.
В национальном самосознании православного почвенного человека главным компонентом является чувство исторической преемственности, острое переживание принадлежности не только и не столько к конкретному этапу или режиму в жизни своего народа, но ко всей многовековой истории и его будущему за пределами собственного жизненного пути. В этом — преодоление гордыни, а значит смертности, конкретности личного бытия, когда индивидуальное восприятие истории выходит за рамки одной жизни, проявляя в национальном сознании бессмертную природу души.
Именно поэтому православные русские люди инстинктивно пишут Отечество с большой буквы, что вызывает презрительный смешок у либералов. Для верующего — Отечество — это Дар Божий, врученный для непрерывного национально-исторического делания с его взлетами и неизбежными падениями, которые не отчуждают от Родины даже человека, разочарованного в сегодняшнем положении государства. Такой человек никогда не сможет презирать свою страну и глумиться над собственной историей.
Пока еще многие, слава Богу, произносят слово «Отечество» с трепетом, хотя немногим понятно, из каких глубин оно идет: «…преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3, 14–15). Переживание Отечества — есть производное от почитания Отца небесного.