Партнёрство же это затрагивает столь крупные и важные аспекты идущего у нас на глазах глобального переустройства мира, что в сопоставлении с ними уход из Ирака 1800 украинских солдат и офицеров погоды отнюдь не делает.
Более того: при ретроспективном обзоре истории вопроса о выводе украинского контингента складывается впечатление, что американцы скорее и желали предоставить честь этого вывода именно Ющенко — как акции, несомненно, способной укрепить его позиции в общественном мнении страны. Ведь вопрос этот обсуждался в Раде ещё в мае 2004 года, причём уже тогда одно из соответствующих постановлений (ни одно из которых не было поддержано парламентским большинством) было внесено как раз сторонниками Ющенко и Тимошенко — что, конечно, вряд ли могло остаться неизвестным американцам, но вовсе не стало препятствием к решительной поддержке ими «оранжевых». Но вот когда 11 января 2005 года Рада всё-таки приняла решение о выводе контингента, после чего Леонид Кучма поручил министру обороны А. Кузьмуку и главе Совбеза В. Радченко подготовить его и завершить до конца весны, Вашингтон счёл нужным, на уровне госдепа, заявить, что вопрос о дальнейшем пребывании украинских военных в Ираке должен решаться после вступления на пост нового президента Украины и формирования нового правительства. Что, как видим, и произошло и выглядит особенно впечатляюще в сравнении с тем, как была одёрнута Италия, — и это в контексте трагических событий, сопровождавших освобождение заложницы-журналистки, и куда как более, нежели украинское, взбудораженного общественного мнения.
Кучме же, отправившему украинских парней в Ирак (где 18 из них погибло), не исключено, предстоит занять своё место в череде тех экс-руководителей государств, кто, несмотря на все оказанные ими и порою весьма немалые услуги Вашингтону, были затем хладнокровно и цинично сданы им: «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить…». История отнюдь не нова, и если чем и может удивлять, то, пожалуй, лишь своей повторяемостью, словно бы речь шла о неподвластных человеку законах естества. Поистине, на чужих ошибках не учатся, и забавно, право же, звучит лепет Алексея Арбатова (члена научного совета Московского центра Карнеги): «Россия, дескать, не пошла на вариант киевского „Тяньаньмэня“», и это «должно быть оценено и на Украине, и на Западе». («Независимая газета», 14 января 2005 г.)
Ну, во-первых, нынешняя Россия, даже если бы и захотела (что само по себе принадлежит к области обветшалых до дыр страшилок эпохи «холодной войны»), уже просто не в состоянии устраивать никакие «Тяньаньмэни», и тем более на Украине, где она вовсе не была ни единственным, ни хотя бы основным игроком. А то, что, не говоря уж о «Тяньаньмэне», на Майдане Незалежности не были применены даже обычные полицейские средства2, как раз подтверждает мнение некоторых экспертов о тайном «бартере» Кучмы с лидерами США и ЕС: невмешательство в обмен на гарантии личной безопасности.
Как видим, одна из сторон сочла для себя выполнение этого договора необязательным. И даже если Леониду Кучме удастся избежать худшего, его униженность, лишение его всех привилегий образуют разительный контраст с незыблемым благополучием Бориса Ельцина, как раз в дни бешеной раскрутки на Украине дела Гонгадзе в качестве почётного гостя появившегося на торжественном вечере, посвящённом Дню защитника Отечества. То есть чествованию той самой армии, разрушению которой и приведению её в нынешнее жалкое состояние он так много поспособствовал. Впрочем, не только армии, но и всей нынешней России, в плоть и кровь которой уже прочно вошла привычка, даже не делая попытки сопротивляться, отступать на всех рубежах. Да ещё и кидать при этом заискивающе-умилённые взгляды по сторонам, ожидая, что её примерное поведение «будет оценено».
Конечно, будет, но только не в том смысле, как это полагает А. Арбатов. Оценена будет и уже должным образом оценивается прогрессирующая слабость России, не способной защитить ни свои национальные интересы1, ни своих немногих ещё оставшихся у неё союзников. И вот поэтому, в частности, до сих пор не отменённой остаётся даже позорная (а по меркам нынешней скорости политического процесса и вообще относящаяся к какой-то мезозойской эре) поправка Джексона-Вэника. В то время как по отношению к Пекину подобных дискриминационных жестов не делалось даже непосредственно после событий на площади Тяньаньмынь. А если это не было возможно в конце ХХ века, то уж тем более немыслимо представить, чтобы кто-то позволил себе обращаться к Китаю на языке ультиматумов в начале века ХХI-го.