…Мы в Вешенской. 21 апреля, среда. Восстанавливаю по своим записям, которые я бережно храню в личном архиве.
Субботним вечером Шолохов появился в Доме культуры для встречи с вешенской детворой. Небольшой зал, сцена, едва освещенная. На эту встречу приехали из далёкого Дагестана и горянки, чтобы лично передать привет и поздравить с приближающимся юбилеем любимого писателя. Шолохов появился на сцене в тёмном костюме, при галстуке. Горянки в длинных национальных, с узорчатой вышивкой платьях подарили Шолохову белую бурку. Он поблагодарил и сказал:
— Ну что ж, бурка как раз под цвет моих усов…
Он принял другой подарок — рог.
— Меня смущает вот этот рог… Из него кумыс не пьют же, нарзан тоже не пьют… Или попробовать?
Он наливает в рог нарзан и под одобрительные аплодисменты ребят пьёт, запрокинув голову.
Встреча носила непринуждённый, тёплый характер. Ребята задавали вопросы. Шолохов отвечал.
Один из вопросов задал вихрастый паренёк:
— Говорят, что в жизни всегда есть место подвигу (типичный вопрос советской молодёжи). Но ведь подвиги можно было совершать в годы гражданской и Отечественной войны, а сейчас для этого мало возможностей…
Шолохов:
— Мне думается, хорошо прожить жизнь с пользой для общества — это тоже подвиг. Честно работать, честно идти по избранному пути… Честная работа на полях, в колхозах, совхозах, на производстве — это тоже миллионы маленьких подвигов. Военные подвиги выглядят внушительнее, но ведь надо сказать, что никакая война ничего не создавала. Война — разрушительница, а вот трудовой подвиг — это подвиг созидания. Хорошо учиться — это тоже подвиг. Вот так-то, ребятки…
Я записал и другие ответы участников этой незабываемой встречи. Вопросы не привожу, потому что они сами собой вытекают из ответов:
— Мы твёрдо знаем, что «ничьей» молодёжи не может быть. И если не мы будем владеть вашими умами и сердцами, ими завладеет противник. И не в наших интересах отдавать вас, таких хороших девчонок и ребят, в чьи-то чужие и грязные руки…
— Если западные писатели пытаются влиять на вас в дурную сторону, то мы, советские писатели, стараемся влиять на вас с точки зрения нашей идеологии, с точки зрения партийных взглядов на мир и искусство…
— Чувство патриотизма надо воспитывать с ползункового возраста, с детского сада…
— Хотя президент США Джонсон по профессии и учитель, но Вьетнам-то американцы бомбят…
— Я за то, чтобы ночью сажать яблони в ущерб очередному твисту. В жизни-то придётся плясать меньше, чем трудиться. К этому надо себя готовить…
— Ораторами делаются, писателями рождаются…
— Правда в жизни, правда и в литературе — превыше всего…
— Я считаю, что производственное место выбрал удачно. Поближе к тем, о ком я пишу. То надо было бы ехать из Москвы сюда, а то герои тут, рядом…
Простота общения и удивительное проникновенное внимание к детским вопросам и ответы его, словно перед ним не детвора, а взрослые, умудрённые жизнью люди. Не было стремления опростить свои ответы, подстроиться под юную аудиторию.
…Прошло уже несколько дней. Наконец лёд тронулся: нас пригласил к себе Шолохов.
Конечно, мы понимали, как тяжело писателю в эти предъюбилейные дни найти для нас свободное время, но всё же я, как и Галина Николаевна, где-то глубоко в душе уповал на свою казачью родословную. И интуиция действительно не подвела. Писатель наконец-то пригласил нас к себе в гости.
…Дождь хлестал с самого утра. Низкие синие тучи повисли над станицей. Кто-то из приезжих, выйдя на крыльцо, поморщился и ругнулся. Хозяйка, Варвара Семёновна (к воскресенью мы уже переселились из райкома в частный дом), осекла недовольного:
— Золотой дождь, — сказала она примирительно. — Сев кончили, дождей ждали. А то ветер было все поля выдул. Вчера вешенцы закончили и бахчи сеять, так что золотой дождь…
Идём по дождю к дому Шолохова. Калитка открыта. Навстречу у самого парадного из-за дома вышел средних лет мужик в телогрейке, хромовых сапогах. Из-под телогрейки виден китель милиционера. За ним — другой, в чёрной одежде, высокий, неприметный.
— Да, знаю, — ответил тот, что в милицейской форме, на наше представление.