— Наговорились, поедем на Гору.
Клыкову наперебой возражали:
— Но ведь постамент на горе временный, — сползет такая тяжесть!
— Не сползет. Господь не попустит, — поставил точку Клыков и, опустив голову, добавил: — У нас нет ничего долговечнее временного.
И без команд все поехали на Пикет. Вслед за легковыми машинами появились громоздкие платформы, и краны вскоре опустили с платформы постамент, «временную» площадку, и все, кто был вокруг площадки, увидели надпись, убедительно выступающую:
Ближе к вечеру смонтировали на камне-постаменте бронзового Шукшина. Пока скульптура была на земле, я снял у его ног автора-ваятеля, сидящего на земле.
Открытие памятника
25 июля 2004 г. Макарычу исполнилось бы 75 лет, и уже 30 лет прошло с того дня, как закончилась его земная жизнь. Сколько успел бы он сделать, так стоически самообразованием себя воспитывая. Будь он жив, славословия о нем были бы короче и совсем другие; cкopee всего, eгo бы замалчивали, как сегодня надпись на пьедестале его памятника. Не верится, что ему, живому, удалось бы напечатать «Ванька, смотри!». Говорят, сегодня все дозволено, однако до сего дня пьесе не возвращено заглавие авторское, а оставлено «До третьих петухов», она не поставлена ни в одном из театров России. И фильм «Разин» не пошел бы в производство, как и «Тарас Бульба» по Гоголю. Но уж какие бы накопил он невыдуманные рассказы, наверняка закончил бы свое повествование о коллективизации в Сибири. Сколько бы появилось образов, сродни этому: «Есть на Алтае тракт Чуйский — красивая стремительная дорога, как след бича, стегнувшего по горам».
В 10 часов утра 28-е Всероссийские Шукшинские чтения на Алтае начались открытием монумента на горе Пикет. Белое полотнище с памятника снять предоставили автору, Вячеславу Клыкову, и двоюродному брату Шукшина Ивану Попову. Были короткие их выступления. Иван, в частности, сказал: «От имени родственников я утверждаю: памятник состоялся — неожиданно, убедительно, и именно здесь, на Пикете». Народу вокруг памятника было так густо, что ОМОН едва смог провести сквозь толпу выступавших на сцену для продолжения чтений. Единодушие массы людской, принявшей клыковский дар, было очевидным. Чтения длились с 10 утра до двух часов дня. Когда открывали памятник, моросил дождик, но народ тянулся на Пикет сплошным потоком с разных сторон. К одиннадцати часам дождь усилился. Весь холм был укрыт зонтиками, но никто не уходил. Ораторов сменяли ансамбли, свои и белорусские. Дождь отступил, краем выглянуло солнышко, над холмами поднялся пар — лето сушит споро… Я посмотрел на дорогу в село, оттуда еще тянулись люди… Прямо со сцены я фотографировал зонтики на фоне памятника во время выступления Валентина Григорьевича Распутина. Снял и круговую панораму, для того отснял 22 кадра внахлест — после сбора панорамы будет видно, сколько людей на самом деле было на Пикете. Старожилы говорят — было больше 30 тысяч. Панорама поможет уточнить.
Вскоре опять потемнело, и несколько минут был ливень, но и он не согнал народ с Пикета. Ветер пронес тучу. Появились красивые облака, в разрывы облаков палило обжигающее июльское солнце, которое грело гору до закатных лучей, иногда выбрасывались серебряные струи дождя и внезапно затихали. Четыре часа народ и говорящие со сцены были единодушны.
Посмотрев показ чтений по местному телевидению, увидел совсем другое… Везде сегодняшний телерепортаж держится на подтасовках, даже если повода для них не существует. В этом году там совсем не было пьяных, об этом даже упомянул Панкратов-Черный со сцены, но в том репортаже из Сросток о Шукшине непременно говорит мужик навеселе, снятый не на Пикете; Алтайское телевидение показывает у микрофона Ал. Михайлова, а диктор говорит о премии Золотухину и Никоненко. Вот это выступление Михайлова (списанное с видеопленки, много телекамер его фиксировали, но ни один канал не показал):
«Земляки! Я не первый раз здесь и очередной раз потрясаюсь и поражаюсь красоте и ауре этих мест. И сегодня удивительное дополнение — взгляд Василия Макаровича, запечатленный в бронзе. Он смотрит на нас — распахнутый человек, разорвавший свою душу ради России, ради русских людей. Для меня Россия — это образ удивительной красоты женщины с проседью в волосах, она мечтает и жаждет любви, а её насилуют, насилуют, насилуют… Сегодня не слышна народная песня, детей зомбируют „фабриками звёзд“. Остались небольшие островки, просветленные Господом.