«Уважаемый Анатолий Дмитриевич, позвольте посвятить Вам стихотворение, написанное под впечатлением Вашего творчества.
Сколько бы душ отвел от телевизионного ока Василий Макарович, успей он исполнить хотя бы два из выношенных замыслов: о раскулачивании в Сибири — название было уже определено: «Ненависть», и «Таежная история». В тайге на заимке живет лесник с женой. К ним прибивается геолог, живет до весны, влюбляется. В разгоревшихся страстях — Шукшин, Федосеева, Петренко — Макарыч намеревался припечатать на пленку свое понимание «треугольника» с позиций прожитого им лично.
В качестве заключительного обобщения хроники мероприятий юбилея Шукшина предлагаю записанное с видеоленты выступление Валентина Григорьевича Распутина на 28-х Шукшинских чтениях на горе Пикет 25 июля 2004 года. Запись приводится без правок произнесенного перед микрофоном слова с разрешения Валентина Григорьевича, что в какой-то мере открывает природу рождения писательского слова.
«Всякое святое дело требует окропления, что сегодня и произошло. Погода уже разыгрывается, и разговор может продолжаться, пока вы не устанете. Я не первый раз в Сростках, не первый раз на Пикете, но такого фантастического зрелища, как сегодня, мне не приходилось видеть. Настолько фантастическое, будто марсиане собрались на горе Пикет, и в таком количестве, будто и туда дошел слух о Шукшине, и вот они спустились, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Мы здесь, слава Богу, похожи на православных русских — почитателей Василия Макаровича. Первый раз я здесь был в 1984 году и еще дважды в ближайшие годы после того. Замечалось, Пикет представляет собой всенародное вече. Многие десятки тысяч народу, тогда был еще Советский Союз, отовсюду, отовсюду ехали и шли послушать людей, которые близки были Шукшину или его идеям.
Тогда говорили здесь о государственных делах, говорили о том, нужно или не нужно строить Катунскую ГЭС, говорили о ненужности поворота северных и сибирских рек, и расходились по всей России люди, получившие здесь благословение на дальнейшую деятельность.
Василий Макарович весь плоть от плоти Сросток и русской деревни, потому и не приходилось ему выдумывать ни язык, ни мудрость, и характеры, которых у Шукшина много, — они не выдуманы, как и действие, которое есть в рассказах. Макарыч находил сохраненное в деревне, не напрасно он говорил: „Нравственность есть правда“. Не просто правда, а Правда с большой буквы. Большое мужество и честность — жить народной радостью и болью. Чувствовать, как чувствует народ. Народ всегда знает правду — великая истина. Ни в каких вузах, и кинематографических в том числе, эту истину не добыть. Ее найти можно только среди своего народа. Один из героев у него говорит: „Посмотри, что ни великий человек, почти всегда из деревни. Почитай газеты: что ни некролог, то выходец из деревни, я не хочу этим примером умалить великих людей города, но из деревни их больше, и они более крепкого замеса люди“. Но это все в прошлом, сегодняшняя деревня унижается. Слава Богу, ваши Сростки еще благоденствуют. Благополучие достигается благодаря Василию Макаровичу, но ведь десятки тысяч деревень на Руси сводятся с лица земли. Как нет ни одного лишнего человека в нашем народе, тем более нет ни одной лишней деревни на наших просторах. Деревня — это прежде всего тот человек, который должен познать истину, исходящую из деревни.
У нас принимается много программ, а почему бы не принять программу о спасении деревни. Программа спасения деревни — суть программа спасения России. Не будет деревни — не будет России. Без деревни Русь потеряет лучшие свои качества: совесть, человеческую близость, мастерство и просто природное чутье и любовь к природе, много чего потеряет. На такую программу стоило бы не пожалеть любых денег, чтобы страна вышла из того положения, в котором сегодня: кладбище за кладбищем, и одни трубы торчат. России без деревни, еще раз повторю, — не быть. Не быть. Диву даешься, как ощущал будущее России Шукшин. Вспомните, казалось бы, такая вольная сказка „До третьих петухов“, когда Иван-дурак идет за справкой, дабы удостоверено было, что он не дурак, и ему, может быть, визы получать, ну и просто доверия больше. Какая простая сказочка, это ведь 70-е годы; казалось, ничего не предвещало бед, навалившихся сегодня. И ведь догадался Василий Макарыч довести Ивана до монастыря, но бесы и там уже окружили, рвутся в монастырь, и могучий стражник на пути, его не одолеешь — так чем берут этого русского человека — поют русскую песню „Бежал бродяга с Сахалина“. Да так исполняют, что стражник плачет и ворота отворяет, бесы врываются, и там уже начинаются другие песни-пляски. Вот я смотрю на этот прекрасный памятник Василию Макаровичу и думаю, что будет он служить две службы. Первая служба — Пикет, сторожевая гора, далеко видно, как и в старину, приближение кочевников… А кочевники ныне — это не какие-нибудь дикие люди, потомки Чингисхана, а, напротив, самые цивилизованные, и зарятся они в жадности своей ненасытной на наши земли и в любой момент могут прискакать с грамотами от Чубайса или Грефа. Смотри, Василий Макарович.