Генерал Лукин был готов ответить на этот неприятный вопрос. Он сделал пару шагов в сторону Шолохова, сказал:
— Серьезных причин выявилось довольно много, Михаил Александрович. Сегодня у Красной Армии остро не хватает танков, самолетов, стрелкового вооружения, а также подготовленного маршевого пополнения. Оно прибывает на фронт необстрелянным, психологически не подготовленным к суровым боевым действиям. С болью в сердце я бросаю молодежь в бой, как солому в печку. Бойцы и командиры сражаются отважно, не щадя жизни. Не счесть их поистине геройских подвигов. Нам известно, что наш народ в тылу проявляет чудеса героизма. Но превосходство противника по сумме военных слагаемых очевидно. В этом одна из главных причин наших нынешних неудач и поражений на фронтах. Выправить положение до сих пор не удается.
— А что сейчас происходит в самом Смоленске, Михаил Федорович? — вступил в разговор Фадеев.
Командарм 16-й пригласил писателей к столу, на котором была разложена оперативная карта района Смоленска, пояснил:
— Южная часть города захвачена противником еще 16 июля, Александр Александрович. Бои идут на правобережье Днепра. Несколько наших попыток силами до батальона переправиться на левый берег и завязать бой за центральную часть города не увенчались успехом.
— Силы противника в городе вам, конечно, известны? — уточнил Фадеев.
— Известны, — подтвердил Лукин. — В городе находятся части 17-й и 18-й танковых дивизий, танковой дивизии СС «Райх», а также полностью 29-я моторизованная дивизия генерала Фромерая. Кстати, он назначен генералом Гудерианом комендантом Смоленска. Автоматчикам этого соединения под прикрытием артиллерии удалось форсировать Днепр ниже Нового моста, захватить территорию городского рынка, Тихвинского кладбища и военного аэродрома. Части 152-й стрелковой дивизии полковника Чернышева удерживают позиции по Днепру, западнее города до поселка Катынь. Район Колодни, восточнее города, тоже по Днепру, обороняют части 46-й стрелковой дивизии генерал-майора Филатова.
— Значит, борьба за южную часть Смоленска будет продолжаться? — вмешался в разговор Шолохов и обосновал свой вопрос: — Маршал Тимошенко сказал нам при встрече, что Ставка потребовала от него во что бы то ни стало полностью освободить город от врага.
— Поредевшей дивизии генерала Городнянского такая задача не под силу, Михаил Александрович, — твердо возразил Лукин. — Нет у нее ни танков, ни артиллерии, то есть реальных возможностей. В данный момент на Смоленск с востока, из района совхоза «Талашкино», наступают войска 34-го стрелкового корпуса генерал-майора Хмельницкого. Как мне доложено утром, 127-я дивизия пробилась до кирпичного завода, который находится в черте города, а 158-я оседлала Монастырщинский большак и тоже нацелена на Смоленск.
Присутствующий при разговоре начальник армейского штаба полковник Шалин поправил командарма:
— Генерал Хмельницкий приболел и находится в госпитале, Михаил Федорович. От вашего имени я возложил командование корпусом на начальника штаба полковника Акименко.
— И правильно поступили, Михаил Алексеевич, — поддержал заместителя Лукин. — Адриана Захаровича я знаю еще с Гражданской войны. Очень толковый был командир полка.
— Кто же все-таки виноват, Михаил Федорович, в том, что за месяц с небольшим враг оставил позади свыше семисот пятидесяти километров от границы и находится уже в четырехстах километрах от Москвы? — не отступал Шолохов. — Красная Армия слабее противника, или командование допустило серьезные просчеты в организации обороны?
— Имеет место и то и другое, Михаил Александрович, — согласно кивнул головой командарм 16-й. — Но доля вины в том, что сейчас происходит на фронте, есть и наших писателей. Разве советские литераторы все сделали до войны в военно-патриотическом воспитании молодежи?
— Командарм Лукин прав, Михаил Александрович, на все сто процентов, — тотчас согласился Фадеев.
Шолохов не только согласился с таким «обвинительным доводом» генерала Лукина, но и повел себя как-то примирительно:
— Мы все дали промашку в чем-то важном, Михаил Федорович. Но не время сейчас искать виноватого. По-моему, лучше воевать надо, крепче бить фашистов!
Тут же вступил в разговор долго молчавший Петров. Евгений Петрович обратился к командарму 16-й с актуальной просьбой:
— А можно ли нам, Михаил Федорович, побывать непосредственно на передовой, поговорить с бойцами в окопах?