Крохи? Но не было бы даже их, если бы люди не отважились на протест.
И последнее, может быть, самое важное. Центр согласился раскошелиться и перевести регионам деньги, необходимые для выплаты компенсаций. Хитрая (но абсолютно нереалистичная) затея — переложить тяготы финансирования социалки на плечи депрессивных окраин не удалась.
Возможно, кто-то из местных руководителей помогал (во всяком случае, не мешал) манифестантам. Предоставляю спецслужбам и политтехнологам разрабатывать эту интригу. Для меня ценно другое: люди отстояли право на дополнительный пакет молока и батон хлеба.
А теперь немного статистики. Тем, кто не любит цифирь, советую потерпеть: за к а ж д ы м п о к а з а т е л е м просматривается разочарование общества и оскорблённое народное чувство.
Монетизация и события, сопровождавшие её, нанесли власти колоссальный ущерб. Наибольший урон понесла Государственная Дума. По данным Фонда общественного мнения, в январе только 3 % (!) россиян оценивали её деятельность на «хорошо», 28 % ограничились оценкой «удовлетворительно», а 52 % выставило жирную «двойку» («Независимая газета», 31.01.2005). По сути ту же картину даёт более поздний — апрельский — опрос ВЦИОМ: 65 % оценивают деятельность Думы отрицательно («МК», 7.04.2005). Как видим, доля недовольных даже возросла (с 52 до 65 %), тогда как удовлетворены работой парламента всего 20 %. И это несмотря на все уступки, сделанные властью!
Причём население разочаровалось не просто в Думе, а в партии, фактически монополизировавшей её. «Высокопоставленные „единороссы“ так пламенно и так долго на голубом экране расхваливали реформу льгот, что именно их население и сочло главными организаторами этой крупномасштабной „диверсии“», — прокомментировала данные ФОМа «НГ». А участники одного из митингов протеста в Москве приняли резолюцию, в которой обвинили «единороссов» в «кражах льгот у стариков и инвалидов, денег у потребителей коммунальных услуг, права на выборы глав регионов у народа» (NEWS ru.com).
Правительство также понесло потери. По версии ФОМа, только 6 % готовы оценить его действия на «хорошо», 28 % выставляют «удовлетворительно» и 28 % — «неуд.» («Независимая газета», 31.01.2005). Респонденты ВЦИОМа ещё более взыскательны: 58 % относятся к политике кабинета отрицательно и лишь 24 % — положительно («МК», 7.04.2005).
Страшно сказать: потерял сторонников президент! До сих пор Путину удавалось сохранить завидный рейтинг при любом повороте событий. Взрывались самолёты, тонули подлодки, в заложниках оказывались целые города, а граждане с неизменной готовностью выражали поддержку линии президента. Виноватым всегда оказывался кто-то другой. Да и сегодня больше всего достаётся Думе и правительству. Но — внимание! — произошёл з н а м е н а т е л ь н ы й с д в и г: по данным старейшего российского социолога Ю. Левады, «сейчас уже процентов 30–35 полагают, что виноват президент» («Независимая газета», 7.02.2005). Соответственно рейтинг Путина упал до рекордно низких для него 42–43 %.
Услужливые социологи спешат успокоить. «С точки зрения населения снижение рейтинга не является событием, потому что разница между 48 % в декабре и 43 % в конце января невелика», — приводят «Известия» слова руководителя ФОМа А. Ослона. Тут же помещена диаграмма, из коей следует, что деятельность президента оценивают на «хорошо» 32 %, 44 % выставляют ему «удовлетворительно» и лишь 17 % готовы поставить «неуд.» («Известия», 4–6.02.2005).
В сравнении с показателями министров и депутатов проценты и впрямь отличные. Но зададимся вопросом: каким образом люди, отказывающие в доверии Думе и правительству, демонстрируют широкую поддержку президента, который опирается на т а к у ю Думу и назначил т а к о е правительство?
Этот казус давно занимает меня, а в последнее время (может быть, не без влияния «пенсионного восстания») им заинтересовались и другие аналитики.
Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках (хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общественного мнения). Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в «доброго царя», которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае «неправильного» ответа. (Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.)
Только представьте — подходит к вам (или ещё хуже — звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает: одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережётесь. Если не одобряете, то что же это получается? Вы — противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует ещё с советских времён, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.